— Еще вопросы есть, товарищ Петрова? — спросил Крылов.
— Никак нет, товарищ комиссар.
— Еще одна великолепная ложь, — усмехнулся Крылов. — Вы замечательно изображаете бездумный партийный автомат — один чешский писатель назвал подобных вам роботами[8]. Только слепое послушание. Даже взгляд не выдает то, что у вас есть вопросы. Но, разумеется, они у вас есть. А не задаете вы их, потому что для таких больших «шишек», как мы, вопросы будут означать сомнение, а если сомнения возникнут у вас, у нас также возникнут сомнения, и последствия этого будут самые плачевные.
Молчание. Крылов отводил душу, говоря правду. Эту привилегию давало ему его звание. Даже один из дураков-энкавэдэшников смутился, услышав столь неожиданное заявление.
— Ну хорошо, — сказал Крылов. — В таком случае я сам задам те вопросы, которые вы мудро решили попридержать.
— Как скажете, товарищ комиссар.
— Во-первых: почему именно Гредель? Этих сволочей очень много, и после войны мы выследим всех и разберемся с ними. Почему нас сейчас интересует именно этот маленький винтик в огромной машине смерти? Замечательный вопрос, Петрова. Ответов на него два, и первый вам знать можно, а вот второй — нельзя, и если кто-нибудь из этих трех обезьян в форме донесет на меня, я запросто окончу дни у них в застенках, получив пулю в затылок. Правильно, товарищи?
Три обезьяны издали неловкие смешки.
— Ладно, подполковник Дворкович, отставить смех и объяснить все товарищу Петровой.
— Слушаюсь, товарищ комиссар! Ключом является доступность. Мы уже брали в плен высокопоставленных военачальников, в том числе одного фельдмаршала, но вот представителей гражданской администрации, которые определяют политику, после чего отходят в сторону, определить трудно, а еще труднее ликвидировать. Этот Гредель работал в рейхскомиссариате Украины в Ровно. Там находится большой комплекс, который охраняется войсками СС и эскадрильей истребителей. Бомбардировщикам его не достать, партизанам к нему не подступиться. Так что на протяжении трех лет Гредель занимался своим делом как обыкновенный чиновник, жил с женой и собакой в красивом доме, складывал цифры, принимал решения, вдали от смерти и страданий. Все изменилось в феврале, когда Красная армия после ожесточенных боев освободила Ровно. Как и все крысы, Гредель сбежал и исчез.
НКВД долго охотился за ним. И только недавно нам стало известно из радиоперехвата, что Гредель обосновался в Станиславе, в городской ратуше, откуда продолжает править своей стремительно сжимающейся империей все с той же беспощадной эффективностью. Сейчас Станислав находится примерно в ста тридцати километрах от линии фронта. Отличие заключается в том, что в Ровно к вопросам безопасности подошли серьезно, там была устроена многоуровневая система. В Станиславе все пришлось делать на ходу. Системы безопасности как таковой нет. Теперь нас от Гределя больше не отделяет целая дивизия СС. Следовательно, мы считаем, что он может стать целью снайпера. Гредель живет в гостинице «Берлин». Каждое утро, демонстрируя, как ему удалось усмирить город, он идет пешком четыре квартала от гостиницы до ратуши, пересекает улицу Ленина, переименованную в Гитлерштрассе, и проходит через маленький красивый парк. Его сопровождают четверо телохранителей-гестаповцев. Нам кажется, Петрова, для такого меткого стрелка, как вы, он должен стать легкой добычей. Стрелять можно из любого из десятка зданий вдоль его пути. Далее, Станислав расположен в предгорьях Карпат, где много партизанских отрядов. Они обеспечат поддержку, транспорт и прикрытие. Сам того не сознавая, Гредель оказался там, где мы можем его достать. А если мы можем его достать, мы должны его достать. Ради наших партизан, ради бойцов Красной армии и даже ради евреев, которых он зверски убил.
— Наступление, Дворкович. Можете рассказать ей про наше наступление. Она должна это знать. Да и сами немцы наверняка уже все знают.
— Слушаюсь, товарищ комиссар. Товарищ сержант, через десять дней 2-й Украинский фронт начнет крупное наступление с целью изгнать фашистов с территории Украины и открыть дорогу на Будапешт. Наступит пора хаоса и общего смятения, и тогда Гределя отзовут в Берлин. Мы лишимся возможности его устранить. Думаю, вы понимаете, что время не терпит. Ликвидацию нужно осуществить до того, как добыча ускользнет, а она это сделает, едва лишь начнется наше наступление. Так что часики тикают.
— Великолепное изложение основных моментов, — сказал Крылов. — С обилием ненужных отступлений, но все равно великолепное. Девушка, я скажу вам правду, о которой предпочел умолчать подполковник. На войне стратегические соображения практически всегда отступают на второй план перед личными пристрастиями. Вот и в данном случае истинная причина личная. Судя по всему, этот Гредель — любимчик Гитлера. Они познакомились давным-давно. Гредель был одним из первых наставников Гитлера. И тот его не забыл. Товарищ Сталин считает, что смерть Гределя явится для Гитлера крайне болезненным ударом, подобно смерти отца или родного брата. То есть эта операция будет иметь очень личный характер, вы будете напрямую выражать волю нашего вождя, направленную против фашистского вождя. Вот почему мы искали идеальную кандидатуру.
8
Имеется в виду пьеса Карела Чапека «Р.У.Р.» (1920) об искусственных людях, из которой в обиход вошло слово «робот».