Вновь день уступил ночи, и Эрни проводил бесконечные часы, погруженный в чтение. В последние дни он с увлечением изучал записки первого мореплавателя, которые рассказывали о его путешествиях по незнакомым морям, открытии множества островов и составлении карты десяти королевств. Когда Эрни услышал звук ключа в замочной скважине, он аккуратно согнул кончик страницы и положил книгу в сторону. Брук вошла в камеру и поставила на пол тарелку с вареной картошкой. Эрни не мог не заметить порезы на пальцах и ее опухшие глаза.
— Вы отлично готовите картошку, — пробормотал он, чтобы начать разговор.
Брук не ответила, ее губы и подбородок слегка дрожали. Она не хотела плакать прямо перед ним. Чтобы мужчина не заметил ее состояния, она взяла книгу и открыла ее.
— Твоя книга подходит к концу, завтра я принесу новую, — сказала она, сдерживая дрожь в голосе. — Госпожа Ясенина проснулась, но она больше никогда не сможет ходить.
— Мне жаль. Я не хотел этого, но у меня не было выбора, — прозвучало с сожалением и горечью в голосе Эрни. — Но это не единственное, что тебя волнует, правда?
Брук положила книгу на каменный пол, и Эрни заметил, как слезы скатились по ее лицу. Она не сдержала свою беспомощность перед этим человеком, которого должна была ненавидеть до конца своей жизни.
— Эй, что с тобой? — спросил мужчина тихо и погладил ее по плечу. — Что произошло?
— Это все моя вина, я ужасная женщина!
— Кто сказал тебе такую глупость? — мужчина приподнял бровь. — Тот щеголь?
— Я слышала, как он разговаривал с невестой обо мне, он сказал, что все мужчины привлекательнее меня!
— Ничего себе… Послушай, ты прекрасна, у тебя такие прекрасные глаза, ты смелая и добрая. Ты посещаешь меня два раза в день, приносишь книги. Я знаю, какие разговоры о меня говорят, и уже девять лет я не слышу ничего хорошего о себе. Да потом, он же разговаривал с невестой. Он просто не хотел выслушивать ревностные упрёки. Мужчины не любят женщины делают им разные выговоры, вот и стараются избегать.
— Ты жалеешь меня? — с равнодушием произнесла Брук, но все же села рядом с ним.
Эрни тихо засмеялся, вложив еще один кусочек картошки в рот, а его глаза наполнились глубокой печалью. Как у человека, который носил в сердце горе всего мира.
— Ты очень похожа на мою маму, Брук. Она тоже всегда говорила прямо, без лишних слов. Она умерла, когда мне было десять. Иногда я очень ее скучаю, — прикрыл глаза мужчина и погрузился в молчание.
Брук смотрела на него с изумлением. Она не ожидала такого открытия, словно гром прогремел на ясном небе. Она заметила знакомую боль в его коричневых глазах. Боль от потери самого близкого человека, матери. И это невозможно забыть, вычеркнуть из памяти.
— Я уже почти не помню ее лица, — признался Эрни. — И это просто ужасно.
— Я знаю. Мне было десять, когда я потеряла своих родных…
— Жаль мне тебя, правда, — Эрни посмотрел на нее с заботой.
Их взгляды встретились. В темной комнате воцарилось молчание, слышно было только мелодию ветра, шаги людей и лай собак с улицы. Брук вдруг осознала, как долго она могла смотреть в эти карие глаза, они притягивали ее, словно магнит. На мгновение она забыла о своей неприязни к этому мужчине. Мир исчез на несколько секунд, а сердце неверно пропустило удар.
— Мне пора, — взялась за себя Брук и встала с пола.
— Спокойной ночи.
Брук ушла, еще раз посмотрев на Эрни. Мужчина снова остался один, и ощущение пустоты оказалось сильнее.
— "Великолепно сработано!" — раздался радостный голос в уме Сапфиры, она смеялась безо всякой попытки скрыть свою радость.
— "Мне не нравится, как ты вмешиваешься в чужие отношения!"
— "Отношения? Боже мой, ты, наконец, понял?!"
— "Что ты имеешь в виду?"
— "Ах, уже целых четыре месяца намекаю тебе, что Брук — твоя истинная пара, а ты либо не понимаешь этого, либо не хочешь принять!"
Эрни замер в оцепенении. Казалось, весь мир на мгновение остановился. Он думал, что уже ничего в этой жизни не сможет его удивить, но просчитался.
— "Дорогая Сапфира, боюсь, ты ошибаешься. Это просто невозможно!"