И тогда, на пределе сил родилась безумная идея: а что, если очевидный посыл неверен? Что, если не нужно выбирать одну из стихий? Ведь вода гасит пламя, а солнце растапливает лёд. Это ведь так очевидно!
В обычном состоянии вряд ли возможно принять такие губительные ощущения, но сейчас измученный разум висел на последней соломинке… Решив, что смерть лучше потери себя, Клед усилием воли оборвал эту соломинку, отказался от сопротивления и открылся навстречу боли огня и пустоте холода одновременно — пусть они уничтожат либо его самого, либо друг друга.
На долгое мгновение наступила блаженная пустота. Мелькнуло облегчение, что Смерть забрала его прямо с алтаря. Но потом вернулись образы: лёд и пламя закружили внутри, не касаясь друг друга, но и не причиняя больше боли, не вызывая страха. Стало ясно, что «я» находится где-то в стороне от всех переживаний и может контролировать их.
Клед открыл глаза. То ли день разгорелся, то ли глаза привыкли к тьме, но теперь он ясно различал стены башни. На камне оказались выбиты какие-то жуткие рисунки, только его такие вещи теперь не трогали. Он ощущал небывалое спокойствие, словно чувства вообще отключились. Ему было всё равно, куда идти и что делать дальше. Если бы прямо сейчас ему приказали выйти одному на поле против сотен кочевников, он не колебался бы ни секунды, даже зная наверняка, что они порубят его на куски — всё равно сражался бы, сколько смог, безо всякого страха, горечи и сожалений. Это давало определённую лёгкость — не такую, от которой хотелось взлететь, но отсутствие бремени тревог и стремлений.
Наречённый поднялся с колен и немного деревянно вышел из башни — на этот раз не из-за внутреннего раздрая, а просто ноги затекли от долгого стояния на коленях. Солнце стояло не так уж и высоко: он пробыл в башне всего часа полтора.
Снаружи его встречал Ларис. По завершении посвящения в башне Наречённых ждала последняя проверка. Кледу завязали глаза. Судя по звуку шагов, несколько человек приблизились и начали ходить вокруг скользящим шагом, словно выбирая момент для нападения. Их было четверо, — ощущалось точно, и не на слух. Когда на правое плечо сзади обрушилась палка, Клед молниеносно развернулся и отбил её, хотя не смог бы пояснить, как узнал, откуда придёт удар. И тут же ещё один с противоположной стороны. Третий прилетел «пикой» в живот, но парень отклонился, изогнувшись, и поймал деревяшку, понимая, что получил-таки свои сверх-способности.
«А теперь не сопротивляйся», — велел Ларис. Клед замер. На него с разных сторон посыпались удары. Ум понимал, что телу больно и будут синяки, но парень даже не дёрнулся, проникаясь осознанием нового уровня власти над собой.
Впрочем, побои быстро прекратились. Кинжал снял повязку и поприветствовал нового Наречённого Рукопожатием Смерти: перехват друг друга за локоть одной рукой и встреча кулаков другой. Колотившие его Воины похлопали по плечу, и на том церемония завершилась.
Праздник по случаю окончания обучения очередным потоком Когтей должен был состояться после того, как все желающие завершат прохождение испытания. По одному человеку в день процесс растянулся почти на месяц. Клед оказался где-то в середине списка. В ожидании выпускного можно было только готовиться к Вольнице, никуда не выходя, в том числе в Красный дом.
А Клед не отказался бы побеседовать с Абель про отсутствие чувств, которое начинало его смутно беспокоить. И только подумав о бывшей Весточке, понял, что за год на границе совсем забыл о Нинэ… Правда, вспомнив, так ничего и не ощутил.
Бесчувственность продержалась до тех пор, пока Кледу не дали неожиданное поручение. Точнее, пока он его не выполнил.
Но сначала вызвавший его к себе на другой день Скимитар поинтересовался, как именно парень справился с противоположностями.
— Принял обе, — ответил Клед, и, заметив лёгкое поднятие брови начальника в удивлении, спросил: — Я что-то не так сделал?
— Нет неправильного способа пройти приобщение. Либо ты его проходишь, либо погибаешь. Просто по такому типу задачу решают единицы, и это многообещающий признак. Ты можешь далеко пойти. Почти все Скимитары и Меч Смерти именно из таких.
При этих словах салидорец многозначительно посмотрел на парня, словно пару мешков на грудь положил. Однако Кледу в тот момент было ещё всё равно — он лишь почтительно кивнул, показывая, что принял к сведению.
А после выяснилось, что Оступающихся в Отступающие посвящают обычно именно свежеиспечённые Наречённые, и на Кледа пришло несколько запросов, так что если он согласится оказать девушкам честь, они будут очень рады. Парень не возражал.