Инструктаж показался немного странным. Скимитар сказал, что Дольмен Смерти сам направит Наречённого. Только он не должен сопротивляться, когда покажется, что им движет что-то внешнее — считается, что в проводящего снисходит сам Бог-Разрушитель. Надо просто дать волю внутреннему Зверю и девушек «сломать». Мол, ритуал не будет завершён, пока не высвободится и не обратится в нужное качество вся их сила, так что, щадя подопечную, он лишь продлит агонию. А ещё запрещалось прикасаться к девушке чем-либо, кроме мужского естества, чтобы сосредоточить всё воздействие в нужной точке. Он поймёт, когда дело будет сделано.
Клед запоминал и кивал, опять-таки без всякого оценочного отклика. Раз так надо, значит, значит так и сделаю, — вот и всё, что возникло в голове.
Удостоверившись, что указания усвоены, Скимитар отпустил парня, и тот лишь ближе к вечеру, когда его вызвали на ритуал, понял, что не уточнил, может ли девушка погибнуть при посвящении, как Коготь. Пришлось спросить Лариса. Странный Кинжал, отказавшийся повышать ранг по способностям, лишь усмехнулся:
— Такие случаи известны, но, думаю, с тобой им ничего не грозит. Ты ведь принял обе стихии?
— Да. А как вы узнали? Скимитар сказал?
— Нет, просто догадался. Ты чем-то напоминаешь мне меня. Так вот, хотя это всего лишь теория, я думаю, неудачи случаются тогда, когда Наречённый выбрал одну из стихий, а Оступающаяся может принять только противоположную. И то, там чаще сумасшествие, а уже в результате оного — самоубийство.
Клед ненадолго задержался, осмысливая услышанное, но Ларис подтолкнул его к дверям:
— Не бойся, ты тоже получишь важный опыт.
Парень недоумённо обернулся на наставника: слово «бояться» в тот момент не имело для него большого смысла. Молча кивнул в знак признательности за сведения и второй раз вошёл в башню.
Посвящение Оступающихся проходило на закате. Зал освещался факелами, горевшими каким-то странным синеватым пламенем. Они торчали из пастей выбитых на стенах дьяволов, придавая тем ещё более зловещий вид, чем запомнилось по собственному Наречению. В воздухе витал тяжёлый, сладковатый, полузнакомый аромат — кажется, какое-то растение.
Обнажённая девушка стояла у дольмена, распластавшись по нему грудью и оттопырив зад. Скинув одежду у порога, как полагалось, Клед приблизился и увидел, что Оступающаяся опутана ремнями наподобие тех, что показала ему когда-то Абель в щёлку; только к ним приделаны хлястики — видимо, чтобы проводник мог манипулировать подопечной, не прикасаясь к ней; а две полоски кожи, идущие от талии и бёдер, пристёгивали посвящаемую к Дольмену.
По мере приближения к алтарю с беспомощной девушкой — даже рот её был заткнут кляпом в виде кожаного шара с уздечкой — кровь начала закипать словно бы сама собой. Клед по прежнему не ощущал никакого личного вовлечения, но огонь факелов как будто бы разжёг то пламя, которое поселилось внутри после Наречения. Оно мгновенно вспыхнуло, захватив всё его существо. Дыхание стало тяжёлым, плоть взвилась, но поспешности в движениях не появилось. Наоборот, возникла какая-то грозная уверенность в себе, окрашенная торжеством хищника, который неспешно обходит кругами попавшую в западню жертву, наслаждаясь её пленом.
Раньше подобные ощущения испугали бы Кледа, но сейчас он по-прежнему наблюдал слегка со стороны и помнил, что действует не он, что волю надо дать Зверю, а то и вовсе Богу, так что парень не пытался оценивать свои действия, а просто отдался потоку силы, который его вёл.
Чувства обострились, улавливая дополнительные оттенки запахов и звуков. Он заметил, что девушка мелко дрожит, сама не зная, от страха или от желания… А может, от обоих?
Мира. Её звали Мира. Из тех, в ком ему удавалось пробудить Богиню, как он её понимал. Впрочем, не совсем ему. Он сам был тогда другим, да и сейчас действует не совсем он, точнее, не только он, а нечто больше и мощнее. И даже кажется, что тело стало выше раза в два… А плоть вовсе не думает слабеть в зависимости от неуловимых перепадов настроения.
Зверь Кледа завершил свой медленный круг почёта вокруг жертвы, принюхиваясь к её противоречивым ароматам, прислушиваясь к сумасшедшему биению сердца, смакуя их. Подошёл с нужной стороны и игриво ткнулся во врата, которые сегодня ему предстоит взломать в каком-то пока неведомом смысле. Или уже ведомом? Откуда-то пришло понимание, чего надо добиться, хотя словами вряд ли объяснишь.
Проводник внезапно схватил девушку за волосы и жёстко нанизал на свой… Нет, сейчас это была не его плоть, а жезл какого-то алчного и безжалостного божества. Клед даже не чувствовал физического наслаждения — только Его жажду. Он, этот жуткий Бог желал выпить силу девушки, выпить до конца! Где-то на краю сознания Клед содрогнулся, но слишком поздно. Бог овладел им разве что слегка иначе, чем Оступающейся, распростёртой на Дольмене.