Ну что ж, уже немало. Учитывая что муж тёти занимал в городе какой-то важный пост, найти его там не должно составить труда. Как только вспомнит полное имя. Хотя можно разузнать уже на месте, как зовут их магистрата и прочих власть предержащих. Глядишь — и всплывёт знакомая фамилия. А ещё можно побродить по богатым кварталам и попытаться узнать дом… Эх, почему она тётю в реестрах знати не посмотрела? Хотя пэров она и не изучала вовсе — богачей, получивших формальный титул за общественные заслуги, было, как грязи, и в тот момент её интересовали вовсе не они.
Впрочем, мысли, ведущие в сторону знатной жизни, в итоге, как всегда, затормозило внутреннее сопротивление, возраставшее по мере погружения в тему до полного «не хочу, не могу, не буду». Похоже, душе Аины совершенно не хотелось ввязываться в эту канитель.
А вот данная себе в детстве клятва отомстить убийцам семьи цепляла больше. Хотя для этого лучше всего было оставаться с нартами. Но после убийства Брена девушка не верила, что сможет одолеть Морену и не желала туда возвращаться. Она пыталась утешить себя тем, что мстить целому племени нелепо, а непосредственные исполнители уже пали от её руки.
Однако в душе осталась какая-то заноза, не позволяющая забыть всё это, как страшный сон. Намекала, что дело ещё не окончено. Ведь пострадала не одна одна и, если всё пойдёт по известному одной ей плану обеих сторон, могут погибнуть ещё тысячи людей. Впрочем, они погибнут и в том случае, если нартов не остановить.
Поэтому казалось бы появившаяся возможность что-то передать предводителю Воинов Смерти, как-то их предупредить, к сожалению, ничего не давала. Они и так готовились к войне. Петра старалась это скрыть, но по некоторым косвенным замечаниям, связанным с их поездкой, это становилось понятным. Вряд ли слова перебежчицы их поторопят.
Надо было копать глубже, искать причины или цели.
К сожалению, бывшая подружка главного Воина Смерти не спешила делиться тонкостями функционировании Ордена. Наверное, всё-таки опасалась, что Аина может оказаться шпионкой. Пришлось постепенно продумать и задать ряд вопросов общего плана, ответы на которые показали, что ни о каком подвохе в этом противостоянии женщина не догадывалась. А значит, и сам Меч может его не чуять, являясь слепым орудием неведомых сил.
Пожалуй, самым содержательным для попыток разобраться в скрытой стороне вопроса был ответ на вопрос о Тёмной Матери, которую Отступница часто поминала в присказках. Аина спросила, какая она, их богиня. И поскольку к соображениям безопасности Ордена этот вопрос отношения вроде бы не имел, Петра попыталась передать, как могла, свои ощущения. Получалось очень похоже на Морену в худшие моменты, которые заставляли вспоминать об ахсаре с содроганием. Только в сотню раз страшнее.
И если живая копия постоянно смешивала боль с наслаждением — вспомнить только убийство Арто, — то и незримый оригинал вполне мог заварить всю эту кашу лишь для того, чтобы устроить королевский пир из смертей и страданий. Как в той закупоренной деревне, где был спрятан чёрный скимитар, только в намного больших масштабах. Кстати, вот и ответ на вопрос, откуда Морена знала о том местечке.
Разумеется, сама она не тянула на роль великой и ужасной Тёмной Матери, но если представить её чем-то вроде верховной жрицы, постоянно несущей заряд богини, как девственницы в Ночь Любви принимают в себя частичку духа Даны, то вроде бы всё увязывалось в объяснимую схему.
Получалось, чтобы ей помешать, войну надо было предотвратить совсем. Но единственным способом сделать это выглядел уход нартов куда-нибудь далеко из Свободных Княжеств навсегда. Что при живой Морене не представлялось возможным, а убить её кому под силу? Разве что каким-то образом предварительно разорвать её связь с Тёмной Матерью. Что, видимо, и попытался сделать Брен чёрным клинком! Но у него ничего не вышло. Нужно найти другой способ. Вот после того, как у посредственной мечницы перестанет включаться сверх-скорость и сверх-сила, возможно, Аина и сможет выполнить свою роль, если та состоит в убийстве ахсары. К которой на самом деле у неё остались личные счёты — Таша и Брен.
Хотя… есть же ещё волшебный Меч, очевидно играющий какую-то немаловажную роль в этой истории. Может быть, это он давал Морене сверх-способности? Вдруг он, как и в «Саге о Замке Малфир» — единственное оружие, которое сможет одолеть злодейку, и именно поэтому ахсара стремилась сама им владеть? А странный человек, который приходил к Аине во снах, как раз поэтому велел его забрать? Тогда надежда есть! При этой мысли девушка ощутила прилив веры в себя, наполнивший её до краёв светлой радостью с привкусом какого-то неземного блаженства. Быть может, её тернистый путь вёл как раз к этому? И все страдания были не зря, а ради некой возвышенной цели?