Деревня оказалась довольно необычной — дома были расположены, в основном, на воде. На берегу было совсем немного свободного от леса пространства, к счастью, находившегося на небольшом возвышении, а потому сухого, так что не пришлось спешиваться в грязь или надевать эти странные «грязеступы», в которых походка Кледа так забавно преобразилась.
На больших раскидистых хвойных деревьях тоже ютились небольшие домики, очевидно, используемые в хозяйственных либо военных целях, потому что Ал-Тамал повёл их напрямую к мостикам, проложенным над водой между большими жилыми домами, словно плывшими по озеру.
Ещё на подъезде, командир коротко протрубил в свой рог яратика, так что их уже встречали, правда, не сходя на берег. У края деревянной набережной их ждал коренастый мужчина в бурке из козлиного меха, женщина в искусно вышитом платье с цветастым платком на плечах и ещё несколько серьёзного вида селян.
— Я — староста Ал-Майран, — представился он. — От лица всех амахаги приветствую тебя, Петра ал да Малфирдом, и твоих спутников в деревне Йени-Махам. Моя жена Де-Лиана, мои советники Ал-Дегир, Ал-Семир и Ал-Бактар.
Петра тоже представила своих людей, после чего их всех пригласили отобедать. Клед с наслаждением снял свои «грязеступы» и сразу снова обрёл грозный вид.
Пока шли по деревянным помостам между домами, которые оказались приподняты над водой на высоту пары-тройки локтей, баронесса успела заметить, что почти везде привязаны лодки, однако вдали от берега виднелась всего одна. Видимо, время лова уже прошло или ещё не настало.
Озеро лежало между лесистыми предгорьями юго-восточной горной цепи с одной стороны, а с другой наблюдались голые склоны довольно высоких холмов, лишь поверху поросших деревьями. Очевидно селяне возделывали там поля. Ближние походили на огороды, дальше — какие-то злаки, а в небольшой заболоченной низине под ними — даже рис! На лысой проплешине слева паслось небольшое стадо, но рассмотреть издали, что за скот, не удавалось. Также под помостами плавали, видимо, домашние утки.
Их провели в дом с просторной горницей, где уже был накрыт стол. Как и следовало ожидать, глядя на местность, преобладали рыбные блюда: рисовые лепёшки с красноватой мякотью и рагу из бобов с лягушками. Не богато, но обильно. После еды потянуло в сон.
Староста, очевидно, не стремившийся решать глобальные вопросы самостоятельно, чутко заметил усталость гостей и оставил их отдыхать, предоставив дом в их полное распоряжение до прибытия атара — главного старейшины, которого следует ждать не раньше, чем завтра.
Второй комнатой в доме была спальня с широкими деревянными лавками вдоль трёх стен и пустыми шкафами у двери. Эльба наконец помогла ей раздеться. А потом Петра позвала Кледа сделать массаж. Не то чтобы спина за полдня спокойного пути так сильно натрудилась, но в последний раз разминал он её ещё до той жаркой ночи перед прорывом через перевал. И потом, вдруг опять повезёт?
Однако Наречённый был предельно собран и холоден. То есть, руки его, конечно, согревали и расслабляли, но совершенно не стремились ласкать. Как чужие. Точнее было бы назвать его совершенно равнодушным. Эх, опять! Она попыталась завести разговор об Алине, чтобы осторожно проверить, не начал ли он склоняться в ту сторону, но Клед и в отношении девушки не выказал никакого интереса. Что-то с ним происходит… Хотя такое бесчувствие после столь бурной вспышки страсти объяснимо естественным опустошением «резервуара», но в начале он не уставал так быстро и надолго. Может, и правда, не на пользу ему эти контакты? Ладно, пусть отдохнёт, разберётся в себе… Петра позволила себе скатиться в дрёму.
Вечером их опять покормили, на этот раз расстаравшись посерьёзней: большая запечённая рыба с белой вкусной мякотью и улитки в сливочном соусе (надо велеть Эльбе записать в свою книгу рецепт!) — и то и другое с непривычными, яркими, но не острыми пряностями.
Показали деревню. Хотя смотреть там особо было нечего: везде мостики, дома, лодки… Интересней всего были ремёсла, которым предавались в золотистых лучах предзакатного солнца закончившие домашние дела амахаги: женщины вышивали или вязали (похоже, на дальнем выпасе всё же были козы), мужчины мастерили «грязеступы», плетёную мебель или вырезали по дереву.
Над озером то и дело нёсся какой-то пересвист. Алина спросила, что это, и сын Ал-Майрана, Камил-Бен охотно пояснил, что оставшиеся на ночь со стадом парни ругаются с теми, кто сейчас гуляет с девчонками по берегу.
— Так и знала, что это не птицы, — пробормотала телохранительница.