Клед неуверенно кивнул, но тут же уточнил:
— Вообще-то я и сразу после Наречения их ощущал. Ну там, интерес, желание что-то спросить, верит мне человек или нет. Правда, потом это как-то ослабло. А вы разве так не умеете?
— Умею, — ответил Ларис, прищурившись. — Но у меня эта способность открылась только после посвящения в Кинжалы. А у тебя, стало быть, сразу?
Клед кивнул и, в надежде уйти от ответа на первоначальный вопрос, задал другой, занимавший его самого:
— А чины постарше могут даже мысли читать?
— Меч — скорее всего, да. Скимитар — полагаю, только в общих чертах. Но у тебя кроме этого в бою включается какое-то особое состояние, которого раньше не было…
— Так ведь я и не сражался в Ладонях после посвящения…
Клед пытался сыграть в простодушие, не представляя, как рассказать о том, что трахал бывшую подружку нынешнего главы Ордена, но Ларис, конечно же, ощущал, что ученик увиливает, и не собирался отступать:
— Ты мне зубы не заговаривай. Я сразу почуял, что с тобой что-то не так, но сначала списал на впечатления Вольницы. А теперь стало ясно, что это как-то относится к Дарам Смерти. Где же ты этого набрался? Колись!
Ларис пытался продавить его не столько словами, сколько волей. Наречённый и думать забыл о таком методе воздействия, который лишь однажды применил к Басту в Кастердоме. А теперь, внезапно поняв, что может потягаться с Кинжалом, прекратил прикидываться «малышом». Внутренне распрямился, твёрдо встретил взгляд оппонента, без особого труда удержал давление и легонько, чтобы не показалось вызовом, отбросил его назад, раздельно сказав:
— Я не имею права это обсуждать. Тайна нанимателя.
И Ларис отступил! По крайней мере, волей. Немного побуравил ученика взглядом, конечно, для порядка, а напоследок сделал последнюю попытку, уже сугубо словесную:
— Просто если ты проходил какие-то ещё ритуалы, неизвестно, как они отзовутся в Арке Смерти.
— Нет, я не проходил никаких ритуалов, — твёрдо ответил Клед, зная, что наставник чувствует, по крайней мере, искренность его ответа.
— Ну смотри… — протянул тот, отступаясь уже окончательно.
После обеда Наречённых отпустили, а Воинам предстояло продолжить тренировочные бои с такими же свежеиспечёнными товарищами из других Обителей, чтобы освоиться со своими новыми возможностями.
Клед воспользовался последней свободой и снова отправился к морю, обдумывая сделанные в первой половине дня открытия. Получалось, что опыт решает больше, чем способности, а личные качества — больше, чем опыт. Он просто в какой-то миг почувствовал, что сильнее Лариса в каком-то смысле. То есть, если оба напрягутся до предела в прямом поединке воль, то ученик победит. Эта сила была неосязаема, и не вполне зависела от него, просто была дана от природы, как рост или цвет волос.
Из всего этого следовали интересные выводы, касающиеся задуманного вызова Мечу. Конечно, в опыте с ним потягаться Клед не мог. И слабых мест на той тренировке не заметил. Хотя, между прочим, никто не пытался атаковать сверху. А значит, это место у Армата вряд ли проработано так же хорошо, как остальные. Ведь в поединке на смерть достаточно попасть в одну-единственную «слепую зону»…
И если внутренняя сила Кледа вдруг окажется больше, он не стушуется, не испугается, а поверит в себя, то сможет победить. Особенно после Обручения. Ведь если даже после Помолвки его способности были сравнимы с Кинжалом, то есть на две ступени выше, потом история с Петрой их как-то расширила, что ощутил даже Ларис, а после прохождения Арки он получит новые, и они будут на пике… Да, шансы были!
Вот только пока не схлестнёшься, не поймёшь, кто сильнее от природы. А если Армат? И этот вопрос убивал затею на корню. «Сомнения — путь к поражению». В этой части Кодекса сомневаться не приходилось. Но чем больше Клед пытался уговорить себя не сомневаться, тем тревожней ему делалось.
Оставалось только надеяться, что после прохождения Арки в нём тоже зажжётся тот мрачный, но решительный и совершенно не колеблющийся огонь, который он видел в глазах недавно Обручённых товарищей. А значит, лучшее, что он мог сделать в тот момент — это прекратить думать о поединке. И об испытании, которое, кстати, ещё предстояло протий, тоже.
В этом, как нельзя лучше помогло наблюдение за волнами, беспрестанно, монотонно разбивающими свои пенные шапки о скалистый берег под уступом. Они ввели Наречённого в состояние остановки ума, подобное наступавшему после чтения посвящения, только без унылой мрачности.