Гадая, до чего он доигрался, буравя того взглядом на площадке, и мысленно готовясь даже к поединку чести, Клед явился в довольно уютный домик в маленьком саду, отгороженном от остального монастыря каменной стеной.
На входе его обыскал охранник и потребовал сдать оружие. Воин немного подивился — ведь он видел на тренировке, что Меч и голыми руками неплохо справляется против вооружённых противников рангом повыше, а дома у того наверняка найдётся небольшой арсенал. Но поскольку нападать всё равно не собирался, беспрекословно оставил свои кинжалы. Меч Рамона отправился «в общак» ещё при въезде в Обитель — насовсем, как и конь: при необходимости куда-то ехать, Воина снабдят средством передвижения, а оружие выдадут там, куда припишут; старый же клинок, скорее всего, переплавят, поскольку орденские легче, удобней и немного лучше по качеству.
Меч Смерти встретил подчинённого на уютной закрытой веранде, с трёх сторон остеклённой почти до пола. Таких огромных окон, пусть даже выполненных из множества квадратов, сын приграничного барона никогда не видел. За ними открывался сад, где уже выпустили бутоны королевы цветов — трианты. Остальные кусты были, кажется, вечнозелёными.
Клед снова подивился тому, что человеку с пустыми глазами не чужд вкус к красоте. Может быть, всё-таки что-то осталось в нём своего. А может, внешние атрибуты служили лишь для подчёркивания статуса. Ну и нельзя исключать вариант, что обустраивала тут всё Петра. Отступницы Похоти не леденеют, как Воины Смерти, от недостатка чувств, а выгорают от их переизбытка, вдруг понял он.
Комната была оборудована, как нечто среднее между гостиной и кабинетом: в одном углу письменный стол, в другом — круглый столик для чаепития, а посередине пара обтянутых кожей диванов. Армат сел на один из них и пригласил Кледа опуститься напротив. По выражению лица высокого начальства догадаться ни о чём было нельзя, но, судя по приёму, речь не шла о провинности, да и не чувствовал молодой Воин никакой враждебности.
— Я всё не мог вспомнить, откуда мне знакомо твоё лицо, — начал Меч. — А потом сверился с бумагами и понял. Ты ведь последний уцелевший Лоринден, не так ли?
Клед привык скрывать своё настоящее имя, но мог бы догадаться что Скимитар отметит его в записях. Смысла отпираться не было, и он кивнул, пока не понимая, при чём тут его родословная. Однако следующий вопрос застал его врасплох:
— Скажи, у вас хранился так называемый Меч Кернуна?
Воин замер от неожиданности. Никто ведь не должен был знать! Как же так? Можно, конечно, было бы соврать, отпираться, но своей реакцией он уже выдал себя с головой и понимал это. Только не мог разомкнуть рта, чтобы признаться вслух. Впрочем, Меч решил не вводить подчинённого в искушение:
— Вижу, что да. И что же с ним стало?
Клед наконец набрал в грудь воздуха и севшим голосом ответил, разом запуская «второй вариант» и продуманных:
— Его украли нарты, разорившие Кастердом. В данный момент им учится владеть их ахсара, Морена. Собственно, я так смотрел на вас, пытаясь решить, могу ли просить о высокой чести.
— Какой же? — заинтересовался Армат, хотя это слишком сильно сказано — скорее он изобразил интерес, приподняв бровь.
— Отправиться на передовую в грядущей войне и сразиться с предводительницей кочевников, чтобы вернуть родовую реликвию. Известно, что чёрные скимитары могут противостоять рассекающему всё остальное клинку.
— Значит, легенды всё-таки правда? — Клед кивнул. — А ты неплохо осведомлён. Откуда?
Парень сглотнул, поспешно пряча воспоминание о Петре за мыслями об Алрине, и честно ответил:
— На Вольнице я сошёлся с одной перебежчицей. Её воспитали нарты после того, как разорили родной замок и перебили семью, в том же году, что и наш…
— А какой именно замок, позволь узнать?
— Сарендом, — через силу выдавил Клед.
Что-то внутри не желало рассказывать этому человеку ничего о любимой, но если он хочет заслужить доверие, необходимое, чтобы получить чёрный скимитар, придётся чем-то пожертвовать.
— Любопытно! Это последний замок, который передали родственникам перед принятием уложения о доказательстве чести. Но я слышал, что новый хозяин недавно скончался…
Клед лишь пожал плечами, надеясь, что Армат всё-таки не читает мысли, как в открытой книге. Конечно, Алрина ему рассказала, что случилось и с Морганом Гиродреном, и с Мадленом Керибраном, но так глубоко он не считал нужным никого посвящать. И постарался не думать о подробностях. А жест его можно было принять и просто за то, что он слышал новости. Сковавшее душу бесчувствие сейчас было как нельзя кстати, чтобы не выдать себя. Он больше не ощущал ни полнившей сердце любви, ни острой боли разлуки, просто знал, что эта девушка ему дороже всего на свете, кроме Меча Кернуна.