— А насчёт Тёмной Силы и интереса пояснишь?
Абель вздрогнула, кивнула, улыбнулась, вздохнула, прочистила горло и заговорила:
— При посвящении — полном или частичном — как Воин Смерти, так и Отступница Похоти подсоединяются напрямую к силе Тёмной Матери. Она даёт способности выше человеческих — каждому по склонности — и новые ощущения. Чем больше Воин убивает врагов, тем больше в нём копится Тёмной Силы. А Отступницы реагируют на эту силу, как мухи на мёд. Она манит их и при слиянии перетекает в них, освобождая Воина от тяжести, которая иначе может разрушить его самого. Говорят, что это удовольствие намного глубже, чем обычные утехи. Но зачастую принимает жестокие формы. Чем больше Тёмной Силы получила Отступница, тем больше ей хочется, а стало быть, какой-нибудь дежурный Воин с парой-тройкой убитых на счету уже не заинтересует опытную сестру. После боевых действий в Воине может скопиться слишком много Тьмы, а Отступница вбирает её всю, будучи не в силах противиться своей жажде. И если сосуд выбран не по размеру, так сказать, нередко случается отравление, при котором и нужна Весточка, отводящая излишек.
Клед был потрясён услышанным. Какая жуткая схема! Трудно было представить себе женщину, сознательно идущую на подобное. Тем более такую, как чудесная Абель. Парень поймал себя на мысли, что совершенно перестал воспринимать её возраст и физические особенности, как отталкивающие. Сейчас она казалась ему самой прекрасной женщиной, что он когда-либо видел. И дело было не в вине, а в приоткрывшейся ему душе. Такой невероятно светлой посреди описанного мрачного безумия…
Пока ещё невинный и непосвящённый Коготь Смерти молча дал себе клятву не использовать этих женщин таким образом, если только будут силы. По крайней мере, помнить о том, что может с ними наделать и стараться не спускать в них всю Тьму, которую накопит, или хотя бы осторожно выбирать тех, кому его ноша будет по плечу. Он очень надеялся, что обещанные после посвящения сверх-способности позволят ему чувствовать и это.
Парень коснулся пальцами щеки сидевшей молча Абель, потом раскрыл ладонь, прижал, осторожно смахнул большим пальцем ещё одну слезинку. Белоглазая красавица благодарно потёрлась щекой о ладонь в ответ. Улыбнулась, вздохнула и решительно сказала:
— А теперь, благородный юноша, давай займёмся тобой. Скажи мне для начала: я правильно поняла, что ты явился сюда не по собственному почину?
Клед смущённо кивнул, но потом вспомнил и произнёс вслух:
— Да, — почему-то теперь ему стало неловко за это.
— После услышанного тебе не стоит стыдиться. В твоём возрасте кровь бурлит и плоть требует утех. То, что ты не шёл у них на поводу, делает честь силе твоего духа. Но и телом пренебрегать не стоит. Давать ему разрядку важно, иначе можно сойти с ума или сорваться в важный момент и погибнуть. Надеюсь, ты пока не пожалел?
— Нет! — тут парень мог ответить твёрдо и искренне.
Он и представить не мог, что визит окажется настолько интересным. А мир, который он не горел желанием исследовать, местами прекрасным. В нём просыпались смутные воспоминания о женщинах, с которыми он имел дело в детстве: мама, няня, кухарка, служанки… Юноша понимал, что какая-то часть его все эти годы пробыла в спячке, а теперь пробуждалась и питала сердце необъяснимой радостью.
— А почему ты не стремился сюда? — продолжила расспросы Абель, — Ведь все твои товарищи давно проводят седьмицу здесь. Ответь мне искренне. Не думая.
— Я хотел по любви…
Как только слова прозвучали, они показались ужасно глупыми, наивными и совершенно неуместными для будущего Воина Смерти, тем более, в доме утех. Но Абель радостно засмеялась, сжала его руку обеими ладонями и страстно зашептала:
— Запомни это, Клед! Не забывай, что для тебя важно. И лучше всего, беги, когда тебя отпустят на год. Наречение ещё не делает тебя достаточно опасным для обычных женщин. По крайней мере, если не начнёшь много убивать. Потом будет поздно. Обручённый несёт Смерть любой женщине, кроме Отступниц. И эту жажду души будет уже никогда не утолить!
Бывшая Весточка приблизила к нему своё лицо, как будто могла видеть. Глаза её были широко распахнуты, на щеках играл румянец. Клед удивился, что женщине его причина не показалась глупой, даже наоборот. Возможно, он не так уж наивен, просто скроен не для воинской жизни. Но что поделать? Не рассказывать же ей о своём долге чести перед родом. Он не знал, что ответить.
— Запомнишь? — требовательно переспросила Абель.
— Запомню, — пообещал парень, раз его просили только об этом, а не бежать.
Женщина наконец отпустила его руку и приняла более игривую позу, слегка откинувшись назад. Кокетливо сказала: