Клед послушно отправился к буфету, наполнил два кубка и вернулся к кровати. Абель подтянулась полулёжа на подушки, взяла вино и снова похлопала по простыням. Парень наконец перестал смущаться и устроился так же полулёжа рядом. Оба не спеша, с удовольствием осушили свои сосуды, и Клед убрал их на пол.
Женщина ощупала его и велела:
— Раздевайся. Теперь познакомлю тебя с твоим собственным телом. Давай. Ты же не можешь до сих пор стесняться? Тем более слепой?
— Нет, — рассмеялся юноша и освободился от одежды.
Абель сначала уложила его на живот, прошлась лёгким массажем по всему телу, обозначая чувствительные, возможно, и у женщин места, до которых парень не додумался: голова, шея, область между лопаток, поясница, ямки под ягодицами, коленные сгибы, ступни ног. Прижалась своей мягкой грудью к его спине. Пульс и дыхание у парня участились, плоть снова стала наливаться тяжестью. Даже не столько от прикосновений, сколько от горячих токов, гулявших между ними.
Потом Абель перевернула его на спину, поцеловала в губы так же изощрённо, с языком, как он недавно ублажал её внизу. Горячо надышала в уши, вызывая приятный озноб. Облобызала соски, зажигая яркие звёзды в мозгу. Дальше Клед уже плохо отслеживал конкретные действия, поскольку то бёдра, то живот, то грудь женщины периодически касались его взвившейся плоти, и это было самое острое ощущение. А уж когда Абель взяла её в рот, парень забыл обо всём на свете. Ему и не снились такие восторги!
К сожалению, продлились они слишком недолго. Бывшая Весточка вернулась к его лицу и прошептала на ухо:
— Прости, ответную любезность я тебе не окажу, чтобы избежать сюрпризов. У нас ведь другая главная задача, верно? Подтянись повыше, сядь, опираясь на подушки.
Парень, чьё причинное место, будь у него голос, сейчас кричало бы «Вернись!», плохо соображал, но повиновался машинально. И — о чудо! Она вернулась! Но не ртом, а своим сокровенным тайником. И это было ещё умопомрачительнее, потому что там было намного горячее и теснее, и эти жаркие «объятия» захватили распираемую желанием плоть по всей длине.
Оседлавшая его женщина задвигалась, как на коне, и у Кледа помимо воли вырвался стон. Сознание было на грани взрыва от невероятных ощущений. Юноша вцепился в бёдра Абель так же, как она чуть раньше в его голову, и рвал, рвал на себя, всё быстрее и быстрее, пока у неё снова не случились конвульсии, которые он ощутил теперь намного глубже.
Вот только его собственная жажда не была утолена, а женщина замедлилась, обессилев. Из горла парня вырвался рык досады. Абель припала ему на грудь и шепнула на ухо:
— Поменяемся местами.
Клед одним движением, как при борьбе, перевернул её на спину, приладился половчее и задвигался сам, вонзаясь всё стремительней, пока не разразился фонтаном такого острого наслаждения, что на несколько мгновений отключился, рухнув на подругу и потеряв связь с действительностью.
Вернул его в сознание музыкальный голос Абель, настойчиво говорившей прямо в ухо:
— Клед, голубчик, ты живой? — он невнятно замычал. — Слезь с меня. Тяжело.
Парень с трудом сделал усилие, достаточное, чтобы перевернуться на спину и упасть рядом. А женщина продолжала щебетать:
— Только не засыпай. Есть у вашего брата такая склонность. Поздравляю, ты более не мальчик, но мужчина! Прирождённый любовник, честное слово. Мне давно никто не доставлял такого наслаждения. Расскажи о своих ощущениях.
Клед снова невнятно замычал. Говорить решительно не хотелось. Ему казалось, что он парит где-то за облаками, словно уже умер. К чему беспокоить усопших?
— Давай, давай. А то отключишься, а ночевать вам здесь не положено. Ну, говори, что ты чувствуешь?
— Пустоту, — наконец выдавил парень. — Блаженную пустоту. Вот бы Смерть была такой приятной.
С каждым словом его голос проваливался всё ниже, приобретая новый тембр и глубину. Абель усмехнулась:
— Плотской экстаз часто называют маленькой смертью. Но, судя по тем случаям, когда мне приходилось вестовать, ваша Смерть не такая.
— А какая она?
Абель ненадолго задумалась.
— Жестокая, коварная… Она вынимает из тебя душу. И тебе при этом больно. Приятно тоже, но само смешение этих состояний лично мне кажется противоестественным. Хотя многим нравится. Потому что ощущения очень сильные.