Спустя полчаса Алекс вышел из перелеска и очутился на отмели Ла-Манша, широкой полосе земли, покрытой мелким кустарником. Туман немного рассеялся, и серая вода выглядела холодной и неприветливой.
— Бастер! Иди сюда, глупый пес!
Алекс отступил назад и, скрывшись среди деревьев, стал наблюдать, как Честити хлопала в ладоши и кричала на непокорного пса. Увидев, что собака побежала в его сторону, Алекс вышел из леса и подошел к Честити, резко хромая.
— Доброе утро! — приветствовал он ее.
Честити удивленно подняла брови и улыбнулась ему, а может быть, своей собаке.
— Что вы здесь делаете? Все гости еще спят, — спросила Честити, с трудом скрывая недовольство.
— Может быть, но я вспомнил, как приятна бывает прогулка по берегу моря в утренние часы. А вы всегда встаете так рано?
Честити насмешливо посмотрела на него.
— Я полагала, для человека военного десять часов — время довольно позднее.
— Я-то не привык спать много и встаю всегда очень рано, — пояснил он, поглаживая собаку. — Но вы не ответили на мой вопрос.
— Да, я считаю утро самым лучшим временем суток. Я могу делать все, что пожелаю, и никто не говорит мне, что этого делать нельзя. Она взглянула на него с вызовом.
Он произнес мягко:
— Неужели кто-нибудь может запрещать вам прогуливаться с собакой?
Честити улыбнулась и сказала:
— Сейчас же надень шляпку! Смотри не намочи подол платья и обязательно возьми с собой лакея!
— И не забудь, что ты можешь умереть от простуды!
Она рассмеялась: Алекс очень удачно изобразил голос ее матушки. Но ее веселье быстро исчезло, и она промолвила с ноткой зависти:
— Но вы, Алекс, человек самостоятельный, покинули дом и можете делать, что захотите, каждый день.
— Сражаться на войне, например, — добавил он.
— Верно. Я понимаю, как все это, должно быть, ужасно. Но для меня это означает — свободу. Только девушкам, к сожалению, не позволяют распоряжаться собой. Они должны выходить замуж, сидеть дома и рожать детей. — Она побледнела, осознав, насколько интимным стал их разговор. Ее матушку хватил бы удар, если бы она услышала из ее уст подобные слова.
— Я никогда не задумывался над этим, — сказал Алекс, остановившись и заглянув в глаза Честити. Но вы не должны представлять себе жизнь мужчины столь романтично. У нас масса долгов и обязанностей.
— Я знаю, знаю. Я просто хочу когда-нибудь стать хозяйкой своей усадьбы… — Она решила переменить тему разговора.
Она хотела бы рассказать ему о своей мечте, поделиться планом побега. Но, конечно, он будет смеяться, назовет все это нелепостью. Его, в действительности, не интересует ее мнение, он всего лишь проявляет вежливость.
— А что мы будем искать сегодня? — спросила она.
— Я надеялся найти раковину здесь, на берегу.
— Здесь это такая редкость. Но внизу есть пещера. Когда начинается прилив, вода затопляет ее дно.
Мы можем поискать там.
— Интересно… — Алекс достал свои часы. — Уже почти одиннадцать. Нам пора возвращаться. Как жаль, что моего крестного уже нет в живых. У него была огромная коллекция раковин. Он привез ее из Индии.
— Я помню. Ребенком я навещала ваших крестных, он часто показывал мне свою коллекцию. Я любила слушать, как шумит море в этих раковинах.
— Интересно, что с ними стало? — с грустью сказал Алекс.
— А вы не думаете, что они могут находиться в доме? Ведь крестный держал их в маленьком кабинете за библиотекой.
— Верно, но, конечно же, наследники забрали их. А если и нет, теперешний владелец наверняка их выбросил.
— Мы можем заехать туда сегодня днем и спросить. Я немного знакома с графиней; уверена, она разрешит нам взглянуть на них.
— Неплохая идея. Только давайте возьмем экипаж. Я еще не в состоянии ехать верхом.
— О, я не знала. Конечно, мы возьмем экипаж. Вы хотите, чтобы я управляла?
— Благодарю вас, управлять буду я. Я еще не полный инвалид. И единственный человек, которому я могу доверить своих гнедых — это мой грум.
— Но и я опытный кучер, — упрямо сказала Честити.
— Чтобы управлять моими лошадьми, надо быть более чем опытным кучером, — произнес Алекс, удаляясь от нее энергичной походкой.
Честити смотрела ему вслед, и ее негодование остыло прежде, чем она успела нахмуриться. Куда делась его хромота?..
Внезапно, как будто прочитав ее мысли, Алекс вновь захромал. Честити была в полном недоумении. Зачем он притворяется раненым? Чего он добивается? Сочувствия? Она тряхнула головой. Вздор. Насколько она его знала, он никогда не искал ничьего сочувствия. Может быть, хромота появлялась, когда он уставал? Она попыталась вспомнить, пользовался ли он тростью вчера. Она этого не заметила.