Когда служба безопасности, наконец, пропустила Чарльза в аэропорт, Анна ждала его, уютно устроившись на скамейке. Она победоносно подняла бутылку с голубой водой, а затем выпила ее до последней капли. Именно Анна предложила подкрасить воду, чтобы он не подумал, что она просто поменяла бутылки. Хотя она бы никогда не обманула его при заключении пари.
Он наблюдал за ней, когда она глотала жидкость, и это было странно эротичное и волшебное зрелище, нечто такое, что не могло существовать в той же вселенной, что и смерть, которая преследовала его во сне. Пусть призраки отступили ненадолго, но он получил больше свободы, чем у него за всё последнее время. И это хорошо.
Чарльз не против проиграть своей паре, хотя то, что он оставил Анну одну разбираться с федералами, пока сам ходил за кофе, не обрадовало его волка. Но он знал, что Анна может очаровывать даже птиц на деревьях, так что несколько федералов, которым нужна их помощь, не доставят ей никаких хлопот. Никто не собирался причинить ей вред. По крайней мере, до тех пор пока они не включатся в охоту ФБР.
Бран считал, что Чарльзу было бы полезно поохотиться не только на оборотней, а на что-нибудь по-настоящему злое. Он надеялся, что отец прав, как часто бывало.
Итак, Чарльз последовал за парой федералов по коридору в комнату, где он и Анна должны встретиться с небольшой группой людей. Перед ним не полевые агенты ФБР, потому что ни один из них не заметил его, хотя Чарльз и не особо прятался. В отделах внутренней безопасности и КНСО, как правило, больше офисных крыс, чем в ФБР. Мужчины говорили тихо, но оборотень мог их услышать, и Чарльз беззастенчиво прислушивался.
— Ты уверен, что это безопасно? — нервно спросил блондин. Он выглядел так, словно только что закончил колледж. — Я имею в виду оборотней, Пэт. Во множественном числе.
— Они сотрудничают с нами, — сказал мужчина постарше. Чарльз услышал акцент уроженца Новой Англии, который немного смягчился после долгой работы где-то на юге. Пэту было чуть за сорок, и он двигался уверенно. — Они будут вести себя прилично, потому что должны.
— Ты же не думаешь, что они разозлятся, потому что я увязался за тобой? Предполагалось, что там будешь только ты. Пять человек. Двое из ФБР, двое из Национальной безопасности и один из нас.
Значит, они из КНСО, подумал Чарльз. По словам Брана, от них должен быть один и двое человек из Министерства национальной безопасности. Кто-то поиграл мускулами и изменил правила. Братец волк решил, что Чарльз чувствует себя слишком расслабленно, чтобы учить их хорошим манерам.
— Легче просить прощения, чем разрешения, — сказал Пэт, открывая дверь в комнату, в которой они собирались встретиться. — Не так ли, Лесли?
— Один из вас может уйти, — холодно произнес женский голос. — То, что ты больше не в ФБР, Пэт, не должно означать, что ты разучился считать. Пять. Это просто. Ты можешь сжульничать и пересчитать пальцы на руке, если нужно.
— Очень смешно, — бросил Пэт, закрывая за собой дверь. Чарльз остановился, чтобы послушать, прежде чем войти. — Держу пари, что никому на самом деле нет до этого дела. Когда появится оборотень? Я думал, в записке сказано, что ровно в восемь.
— Я не против шести человек, — сказала Анна, и братец волк еще больше расслабился, услышав веселье в ее голосе. — Пять было просто для того, чтобы сократить количество.
Чарльз знал, что она в безопасности. Анна была оборотнем, и если не смогла бы справиться с людьми в этой комнате, значит, он обучал ее неправильно. Но все же братец волк более счастлив, слушая непринужденные нотки ее голоса.
Чарльз посмотрел на дверь и понял, что с занятыми руками открыть ее будет непросто. Возможно, ему бы это все же удалось, но имелся другой способ.
Он знал, что призраки никуда не делись. Но искушение слишком велико. Прошло так много времени с тех пор, как он прикасался к ней, а братец волк так соскучился. Почти так же сильно, как и сам Чарльз.
Поэтому он разорвал путы, которые связывали волка, и сказал мысленно так мягко, как только мог: «Открой дверь, пожалуйста. И кому-то придется выпить кофе в отеле, поскольку я принес напитки только для пяти федеральных агентов».
Дверь резко распахнулась, и Анна посмотрела на него, ее лицо выглядело совершенно серьезным, а глаза блестели от слез.
«Ты говорил со мной».
Но с ее стороны их связывало нечто большее, чем слова, она всегда щедро делилась с ним своими чувствами. Анна подарила ему прилив облегчения, которое почти скрыло глубоко укоренившуюся печаль и боль от того, что он ее отталкивал. Чарльз знал, что причинял ей боль, но это было меньшее из двух зол. Он защищал ее от того, что происходило с ним. Знание того, что он прав, не означало, что не разрывался на части и не сожалел о своих действиях.