«Старомодный патриот», — сообщил Чарльз Анне после обмена кивками с доктором. — «Он официально классифицирует фейри и оборотней как террористов. Они оба здесь не потому, что хотят помочь поймать серийного убийцу. Пирсу нечего добавить. А Сингх умен и может быть полезным, даже если его не волнует преступление».
Агенты КНСО были интереснее. Он знал о КНСО не так много, поскольку это было еще более новое агентство, чем Национальная безопасность, и возникло когда оборотни раскрыли себя. Несмотря на финансирование и разрешение правительства, их роль заключалась в «сборе и распространении информации о нечеловеческих и измененных человеческих группах и индивидуумах», что оставляло им большую свободу действий. У них было два главных офиса, по одному на обоих побережьях, они разъезжали по стране, занимаясь в основном уголовными делами, в которых были замешаны фейри, оборотни или что-то еще, что казалось им странным.
Бран считал агентов КНСО безобидными, поскольку у них не было полномочий кого-либо арестовывать. Чарльз был менее оптимистичен, поскольку они были одним из правительственных учреждений, обязанных всегда быть вооруженными, а у них были пистолеты с серебряными пулями. У него были файлы на многих их сотрудников, но он решил посмотреть, кого они прислали, прежде чем освежить свою память.
Старший из двух агентов тщетно пытался встретиться с ним взглядом, затем довольно пристально уставился на Анну, отчего у Чарльза волосы на загривке встали дыбом, и братцу волку он тоже не очень понравился.
— Патрик Моррис, — сказал он. — Специальный агент КНСО.
— Раньше работал в ФБР, — сказала Фишер с холодным неодобрением, которое говорило о том, что любой, кто решил уйти из ФБР, был дураком.
— Лес Хойтер, — сказал молодой человек, и внезапно все стало интереснее.
«Хойтер — ребенок с плаката КНСО, — сказал Чарльз Анне. — Его отец — сенатор от Техаса. Если у кого-то из КНСО берут интервью в прессе, в трех случаях из четырех это Хойтер».
Чарльз считал, что это одна из причин, по которой люди, как правило, не воспринимают КНСО серьезно.
Он должен был сразу узнать Хойтера, но вживую тот выглядел иначе, не таким крепким, впечатляющим или симпатичным, а более серьезным. От него пахло нетерпением, как от охотничьей собаки, идущей по следу. Чарльзу стало интересно, кто вызвал у молодого человека прилив адреналина — оборотни или серийный убийца.
Тем не менее, он умел хорошо скрывать свои эмоции. Чарльз сомневался, что кто-либо из людей в комнате заметил бы, как Лес Хойтер рад был находиться здесь. Чарльз никогда не был человеком, но считал, что это все равно что постоянно ходить с затычками в ушах и носу.
Гольдштейн огляделся.
— Народ, давайте начнем. — Он посмотрел на Чарльза. — Человек, который организовал эту встречу, сказал мне, что трое оборотней вряд ли могли стать жертвами по чистой случайности. По его словам, оборотней просто не так уж много. Он предположил, что три жертвы означают, что наш убийца нацелился на оборотней, и предложил изложить вам всех жертв с самого начала, мистер Смит. Мы хотим выяснить, что вы думаете, прежде чем я начну задавать вопросы. А потом я расскажу вам, что мы знаем об этом деле, и был бы признателен за помощь.
Чарльз скрестил руки на груди и прислонился к стене, сосредоточив внимание на Анне, всем своим видом показывая, что она здесь главная.
Это была работа Анны, если бы Чарльзу пришлось иметь с ними дело, они, скорее всего, испугались бы и сами начали отстреливать оборотней.
— Кто организовал встречу? — резко спросил Хойтер.
Гольдштейн повернулся, посмотрел на молодого человека, и вежливо сказал:
— Понятия не имею. Человек, который позвонил мне, не назвал себя, просто предложил мне записывать их советы. Поскольку это будет полезно, я так и сделал.
«Бран», — подумала Анна.
«Скорее всего, — согласился Чарльз. — Или Адам Хауптман».
Анна встретилась взглядом с Хойтером и пожала плечами.
— Я знаю, кто организовал нашу встречу с нашей стороны. Но понятия не имею, кто организовал с вашей.
Гольдштейн достал свой ноутбук и подключил его к видеосистеме в комнате. Потом откашлялся.
— Агент Фишер, не могли бы вы закрыть дверь, пожалуйста? Некоторые из этих снимков не очень хорошие. Я бы не хотел пугать какую-нибудь бедную горничную.
Дверь заперли, Гольдштейн снял очки и протер их, пока агент Фишер выключала свет. Когда он снова надел очки, то выглядел важным, легкий намек на слабость, возраст и безобидность исчез. Всего на мгновение агент Гольдштейн был человеком, который охотился на других, затем аура слабости вернулась, как будто он снова надел удобную старую рубашку.