Брат не прерывал её рассказа. Он всё ещё чувствовал себя довольно глупо от того, что так ошибся. Но Фидо, взглянув на него, легонько толкнул в плечо и тихо сказал:
– Спасибо, друг! Если б ты не заметил парок из-под снега, очень скоро его бы уже не было… и меня вместе с ним. Я ведь уже встать не мог.
– Это она первая заметила, – кивнул Ури в сторону сестры. – А что, действительно так плохо было?
– Не то слово, – вздохнул Фидо, в то время как глаза его устремились на бурую лисичку, и в них отразились по меньшей мере тысяча «спасибо».
Он поведал друзьям о том, что у него не задалось с охотой с начала зимы – просто не везло! А потом он и вовсе заболел, провалившись в холодную воду – с трудом дотащился до норы. И от постоянного недоедания сил у него уже не было совсем, поэтому он всё спал да спал…
– Так что если бы не вы, эта зима оказалась бы для меня последней, – закончил Фидо свой грустный рассказ.
Фьор украдкой вытерла выступившие слёзы (эти были уже не от смеха, а от сострадания к другу), а Ури потрясённо протянул:
– Да-а… Хорошо, что сестра у меня такая ответственная – приспичило ей медведя кормить… – Он оценивающе-серьёзно взглянул на худющего приятеля и недоумённо повертел головой: – А что ты нам-то не сказал? Небось, не дали бы тебе пропасть с голоду! Ты для нас гораздо важнее медведя!
– Не знаю… Постеснялся, – признался Фидо, глядя вниз, на кончики передних лап. – Вы же не сами еду добываете. А родители…
– …никогда бы не отказали, – горячо перебила его Фьор. – Ты это знай! Вот видишь, – повернулась она к брату, – как плохо, когда каждый держит всё про себя! Среди друзей не должно быть секретов!
– Пожалуй… – Ури смущённо поскрёб за ухом, вспомнив, что сам не сразу решился рассказать Фидо про «подшефного медведя». – Уж важных – так точно…
– Никаких! – убедительно произнесла сестра. – Давайте дадим друг другу слово…
– Честное лисье слово, – тут же отозвался Фидо.
А Ури вдруг вспомнил что-то:
– Ты говорил, что только вчера точно узнал, что это мы, – обратился он к другу, – ну, когда рябину увидел…
Фидо застенчиво взглянул на друзей.
– Потому что я сам её и принёс… для Фьор, – тихо ответил он.
Теперь смутилась Фьор. И обрадовалась одновременно.
– Спасибо…
Ури, который терпеть не мог такие моменты, когда все смущаются, и когда слишком много всяких «спасибо» да «пожалуйста», тут же решил поговорить о другом.
– Кстати, мы с Фьор решили тренироваться в охоте – чтобы самостоятельно кормить… медведя. И как раз шли к тебе, чтобы всё рассказать, – заявил он.
– Я с вами, – обрадовался Фидо. – И хотя медведя у нас нету, потренироваться никогда не мешает. А вместе это к тому же гораздо веселее!
– Честное лисье слово, – торжественно произнёс Ури. И Фьор кивнула.
Глава 3. Рыбалка
В лес пришла весна. Это произошло как-то вдруг. Только вчера под деревьями лежал серый снег – сыроватый, зернистый – в который проваливались лапы. А по утрам образовывался жёсткий наст. Бежать по нему, конечно, легче, но здесь существует другая опасность: о ледовую корочку можно поранить лапы (знаете – нежную кожу между подушечкой и пальцами), и даже до крови. В общем, казалось, что зима задержалась, и никак не уйдёт.
И вот – наконец-то… Появились проталины. Они расширялись с каждым днём, сливались между собой – земля освобождалась от снега. Вскоре он остался только в самых тенистых уголках леса, да по оврагам.
Остатки снега таяли на глазах, превращаясь сначала в жидкую кашу, а потом и в воду, наполнившую до верху бурливые ручьи. Ох, и здорово же они пели, стекая по камням маленькими водопадами! Как будто переговаривались, перекликались со всеми жителями леса: «Ура-ура! Вот и мы! Кто хочет пить? А кто сможет нас догнать?»
Трое лисят – Фьор, Ури и Фидо – по-настоящему сдружились за зиму. И хоть случались порой между ними трения (в основном из-за Ури – очень уж взрывной был у него характер), теперь они были настоящей командой. Всё они делали вместе: и с ледяной горки катались, и мышковали – то есть, охотились на мышей, и на звёзды ночами любовались. Ну, смотреть на звёзды – это, конечно, Фьор больше любила, а мальчишки – так, поддержать компанию.
Как-то ясным утром, когда солнце, казалось, решило окончательно изгнать из леса остатки зимы, лисята бегали наперегонки вдоль ручья. Бросали в поток сухие листики и шишки, а потом старались их обогнать, добегая до того места, где большой ручей, вобрав в себя несколько маленьких, вливался в озеро.