ЮРА (одобрительно): Мне нравится!
САНЁК (самодовольно): Вот!
ЮРА (с любопытством): А у тебя же ещё там, неверное, какие-то варианты были? (парадируя комедию Гайдая, говорит прерывистым алкашеским голосом) Огласите весь список, пожалуйста?
САНЁК (увиливая): Ну…, Там ещё вариации были первого и второго варианта, их тандем и завуалированное преставление местами некоторых фраз, не меняющих общего смысла в целом.
ЮРА (разоблачительно): В общем, больше ты не придумал ничего!
САНЁК (увиливая): …мм…, откровенно говоря, да.
ЮРА: Ладно, вариант второй мне нравится. Импозантный мужчина – понятие растяжимое, обширное. Кто, что хочет под этим понимать – то пусть и понимает. Что-нибудь да про меня окажется верным.
САНЁК (одобрительно, поддерживая, резюмируя): Совершенно в душу верно!
Юра подаёт другу руку, Санёк отвечает тем же, победоносно жмут друг другу руку, восхищаясь друг другом!
САНЁК (с икринкой в глазах): Так! Ну-с, дело, я так понимаю, осталось за малым! Значит, фото сделаем и можно публиковать, а пока…
Санёк щёлкает пальцами, делает жест предвкушения и достаёт из-за пазухи бутылочку крепкого спиртного.
САНЁК (празднично): Та-дам!
ЮРА (приятно удивлённо): Оооо…
САНЁК (празднично): Такое событие надо отметить! Мой друг стоит на рубеже, я бы сказал на периферии состояний бытия!
ЮРА (восхищённо): И это, по-моему, уже тост!
САНЁК (бодро): Несомненно, мой друг, несомненно!
Юра истерично зовёт маму.
ЮРА (громко, нервно, как будто что-то произошло): Мама! Мама!
Санёк пугается этого крика.
В комнату влетает заполошная мама, озирается по сторонам, мчится к Юре.
МАМА (испуганно): Что? Что случилось, сыночек?
ЮРА (сообщает как трагедию, медленно растягивая информацию): Мама…, случилось необратимое. У нас… случился…
МАМА (испуганно, опускаясь от волнения на колени): Что? Что, сынок?
ЮРА (драматично, медленно, словно из последних сил): У нас случился тост, мама!
Мама сидит на коленях совершенно разбитая, почти убитая неведомым горем, руки её трясутся, мимика выражает измождённую печаль.
МАМА (полагая, что ей послышалось): А? Извини, мне послышалось верно. Что ты сказал?
ЮРА (как ни в чём не бывало): Мам, ну ты чего завалилась-то? Я говорю, тост у нас с Саньком созрел. Тащи рюмки, пока дело спорится! А то пауза и так слишком затянулась.
Мама отходит от шока, к ней приходит понимание вещей. Она поднимается с пола.
МАМА (сдержанно): Тьфу ты… Шутник – самоучка.
Мама уходит за рюмками.
САНЁК (негромко, другу): Слушай…, не жестковато ты со старухой со своей? Не, получилось эффектно, я даже сам немного трухнул и почти поверил, что что-то такое произошло. Но мало ли…, вдруг старушка не переживет эмоций?
ЮРА (спокойно): Да брось, старина. Скрипучее дерево живёт долго! И потом, мамке так ведь и самой интересней! Вся жизнь как на вулкане. Папки-то уж давно нет, так хоть я её развлекаю.
В комнату возвращается мама, несёт две рюмки, ставит на стол.
МАМА (сдержанно, сыну): Да…, нет его, давно уж нет. А так бы он тебя образумил, в раз бы шутить отучил подобным образом. (Другим тоном) Люди в доме, штаны уж надень, да майку переодень! Не срамись!
Мама уходит, отчаянно махнув рукой.
Санёк рассматривает принесённую бутыль, читает этикетку.
Сын обращает внимание на то, что он всё ещё в своих призанятных трусах. Убегает шустро, возвращается, на ходу в прискоках натягивает штаны, быстро ловко переодевает майку.
ЮРА (другу, торопливо, деловым тоном): Папка у меня был о-го-го! Знаешь какой! Впрочем, это уже второй тост будет, а мы ещё и первый не привели в исполнение.
Юра шустро орудует на столе с бутылкой, которую выхватывает у друга и разливает по – первой.