Пенсионер покачал головой.
Указал рукой на моё кресло.
— Не стой в дверях, Юра, — сказал Фрол Прокопьевич. — Присаживайся. И расскажи нам, что ты узнал об убийстве девчонки.
Глава 4
Каховский пересёк комнату (позвякивая висевшей на пальце связкой ключей). По пути обшарил гостиную глазами (будто осматривал место преступления). С его появлением к витавшим в квартире ароматам добавились запахи табачного дыма и мужского одеколона (вполне приличного по нынешним временам). Юрий Фёдорович уселся на пригретое мной место, с видимым удовольствием откинулся на спинку кресла. Я не заметил в поведении «дяди Юры» смущения или неуверенности, словно в квартире Лукина тот давно освоился и чувствовал себя здесь «как дома». Вероятно, уже по привычке майор милиции взглянул на стену с фотографиями (туда, где висела деревянная рамочка с фото Леонида Ильича). И тут же перевёл взгляд на хозяина квартиры (точно прикидывал: действительно ли Фрол Прокопьевич тот самый генерал, которому покойный генсек некогда напоказ пожимал руку).
— Работа над делом кипит, — сообщил Каховский. — В отчётах о результатах работы уже можно утонуть — трудимся активно и продуктивно. Толку только от наших стараний пока ровным счётом никакого. К Вере Ильиничне Локтевой врачи не пускают. Уверяют, что о даче показаний сейчас «и речи быть не может».
Он пожал плечами.
— Довольствуемся пока той информацией, которую мать убитой передала персоналу бригады скорой помощи. Поэтому картина остаётся прежней: девчонку убили во временной отрезок от семнадцати часов сорока пяти минут до половины седьмого. Эксперты согласились с такими выводами — пока только устно: отчёт я ещё не видел.
Под генерал-майором Лукиным скрипнули пружины дивана.
— Как обстоят дела с поисками Мишани? — спросил Фрол Прокопьевич.
Старший оперуполномоченный Великозаводского УВД стрельнул в меня взглядом, ухмыльнулся.
— Стажёры пока не отчитались о полученных во время обхода классов результатах, — сказал он. — Опознали свидетели кого-то из школьников, или подружки убитой чётко срисовали Иванова и ищут именно его — пока не ясно. Но кое-какие новости для Михаила у меня уже есть.
Каховский взглянул на меня, сощурил левый глаз.
Фрол Прокопьевич не позволил ему затянуть паузу.
— Выкладывай, — скомандовал он.
Майор милиции приосанился, перевёл взгляд на Лукина.
— Только что я вновь побеседовал с гражданками, которые в воскресенье контролировали подходы к подъезду Локтевых, — сказал он. — Помог женщинам освежить память. Пятеро из шестерых свидетелей уже уверены, что незнакомый мальчик покинул подъезд до того, как оттуда же вышла Вера Ильинична с мусорным ведром.
Пенсионер и милиционер повернули в мою сторону лица. Каховский вновь ухмыльнулся — Фрол Прокопьевич сдвинул к переносице брови.
Я промолчал — не сказал им: «Я же говорил!»
— Шестая свидетельница упрямо твердит, что мальчишка появился из дверей подъезда уже после приезда скорой, — сказал Юрий Фёдорович. — Но эти её слова, по сути, ничего не меняют. Пять голосов против одного — серьёзный перевес. Он переводит юного любителя Достоевского в категорию свидетелей.
«Дядя Юра» вздохнул.
— Искать мы его будем — это бесспорно, — добавил Каховский. — Мои стажёры сегодня этим и занимались. Но только теперь рассматриваем участие мальчика уже в другом качестве: не как подозреваемого. Поэтому и спрос с него будет совсем иным. Возьмём свидетельские показания…
Лукин кашлянул.
Юрий Фёдорович развёл руками.
— Если отыщем мальчишку, разумеется, — сказал он.
Генерал-майор решительно тряхнул головой.
— Юра, не будет никакого допроса, — сказал он. — Я не хочу, чтобы с Мишаней общались… ваши. Уверен, специалисты в вашем управлении подобрались хорошие. Вот и не нужно светить перед ним мальчишкой. Да и вообще!.. Его имя не должно мелькать в материалах этого дела.
Лукин ударил рукой по подлокотнику дивана.
Спросил:
— Юра, ты меня понял?
— Да вы не волнуйтесь, Фрол Прокопьевич. С нашей стороны особых претензий к Иванову не будет. Только формальности. Засвидетельствую его алиби. Как мы и договаривались. Все бумаги я подготовлю сам. Ни к вам, ни к мальчишке не останется никаких вопросов или претензий…
— Юра! — сказал генерал-майор. — Нет. Никаких бумажек. Всем, кто покажет на Мишаню пальцем, заткни рот. Не мне тебя учить, как это сделать. Безгрешные и бесстрашные люди встречаются. Но чтобы в одном человеке уместилось и то, и другое — это невероятная редкость. Я уверен, в этом деле тебе такие… не попадутся.