— Здравствуй, Иванов, — сказала девчонка.
Она замерла в шаге от кровати, отгородилась от меня ранцем (взяла его за ручку обеими руками, продемонстрировала блестящую застёжку и потёртое изображение Микки-Мауса). Стала боком к окну — солнечный свет позволил мне разглядеть каждую чёрточку на левой стороне её лица, а правую (где над губой темнела большая, размерами с горошину родинка) накрыла тень. Девочка выглядела серьёзной и сосредоточенной, слегка сердитой. Смотрела на меня вовсе не по-приятельски. А словно обвиняла в том, что по моей вине «тащилась» две автобусные остановки от школы (не домой — в больницу).
— Михаил, — сказала девчонка, пропустив мимо ушей моё ответное приветствие, — мы, твои школьные товарищи, пришли, чтобы ты почувствовал нашу поддержку. Нас здесь только трое, но мы представляем весь третий «А» класс. От лица пионерского отряда нашего класса я говорю тебе, что ты не одинок, что твои товарищи помнят о тебе и всегда готовы оказать тебе помощь…
Школьница «толкала» речь торопливо (почти скороговоркой), без выражения. Будто на уроке литературы зачитывала выученное наизусть стихотворение. Говорила без запинок, чётко. Приятным, уже недетским голосом (закрой я сейчас глаза, наверняка бы представил хозяйку этого контральто не третьеклассницей — почти взрослой девицей). Она словно участвовала в постановке спектакля — любительской, состоящей из непродуманных, неправдоподобных сценок и пафосных диалогов. Девочка «отрабатывала» свой номер честно, не ленясь. Но без души — словно выполняла «обязательную программу».
Я смотрел ей в лицо, изредка посматривал на стоявших позади неё мальчишек (те ухмылялись, шарили любопытными взглядами по палате). Слушал озвученные приятным, но «холодным» голосом не по-детски грамотно выстроенные фразы. С серьёзным видом кивал. Вспоминал, в каких случаях делали пионерский салют (уж очень торжественной и официальным выглядел визит Мишиных одноклассников). Решил, что ни девчонка, ни оба её сопровождающих не считали себя друзьями Миши Иванова (даже не чувствовали себя его приятелями). Не расстроился из-за этого. Подавил внезапно накатившую зевоту.
— …Я, как председатель Совета отряда третьего «А» класса… — тараторила школьница.
Она сверлила меня недовольным взглядом. Но всё ещё ни разу не сбилась. Выдавала предложение за предложением — будто зачитывала их по бумажке. Я не прерывал её. Потому что не представлял, о чём мог бы с ней разговаривать. Мысленно напоминал себе, что я не подобравшийся к полувековому юбилею Павел Викторович Солнцев. А Миша Иванов — третьеклассник, потерявший память. Раздумывал: стоило ли извещать о своих проблемах с памятью Мишиных одноклассников. Рассматривал одежду детей: искал на ней отличия от школьной формы из моего детства и проверял, не торчали ли из детских карманов смартфоны.
— …Пионерская дружина всегда была дружным, монолитным коллективом…
— Смотри: «Юный техник»! — шепнул один из мальчишек.
Он толкнул локтем своего соседа. Вынудил того повернуть голову. Парень пальцем указал на стопку журналов, что лежала на моей тумбочке. Облизнул губы, словно смотрел не на журнал, а на пирожное. Вытянул шею, разглядывая нарисованную на обложке золотую рыбку и нелепого очкарика в синем костюме, запутавшегося в проводах. Бросил взгляд на затылок председателя Совета отряда третьего «А» класса, будто боялся, что та заметила его интерес. Приподнял руки, двигал пальцами — будто разминал их перед карманной кражей. Я заметил синие чернильные полосы на его ладонях (от шариковой ручки).
— Смотри, — повторил мальчик.
— Новый, — сказал его приятель, — я такой ещё не видел.
Парень схватил журнал — без спроса (как сделал это вчера с «Ровесником» мой рыжий сосед по палате). Не взглянул при этом в мою сторону. Спрятал «Юный техник» за спиной девчонки (скорее, не от меня, от своей спутницы). Мальчики склонили головы — подбородками прикрыли безобразные узлы на пионерских галстуках, беззвучно зашевелили губами. Я услышал шелест журнальных страниц. Увидел улыбки на лицах школьников — не сообразил, что в том журнале их так порадовало. «Нейтрино — золотая рыбка микромира. Учёные надеются поймать её в глубинах Байкала», — вспомнилась мне надпись с обложки майского номера «Юного техника».
— …Ты должен помнить, Иванов, что локоть товарища всегда рядом, что в трудную минуту ты сможешь на него опереться, — уже не так резво, но всё ещё отчётливо выговаривала девочка.