– Сейчас я уберу руку у тебя ото рта. Ответишь мне на несколько вопросов. Говорить будешь шепотом. Орать не советую – все равно не успеешь, перережу глотку. Понял меня? Если да, кивни.
Камуфлированный осторожно, чтобы самому не напороться на нож, кивнул. Рука, зажимавшая рот, сдвинулась чуть в сторону.
– Кто вы? Кто вас послал? Кто дал набой? ОБЭП? Полковник Орленко?
– Нет…
– Деев из СКМ? Или Зелинский?
Колыма был почти уверен, что если на них наехал не ОБЭП, то организатор – один из этих двоих. Или начальник городской службы криминальной милиции, сменившей уголовный розыск, полковник Деев, или полковник Зелинский, возглавлявший отдел по борьбе с преступлениями в горнорудной отрасли. Они оба давно точили на него зуб, не иначе решили наконец попробовать откусить.
– Нет… – шепотом ответил пленник.
– А кто тогда? «Ингушзолото»? Или спортсмены? – Врагов у Колымы было немало. – Кто?! Говори, падла, иначе прирежу!
– Гурченко… – еле слышно прошептал морально подавленный пленник.
Рука Коли слегка дрогнула. В сказанное было трудно поверить. Но Колыма неплохо разбирался в людях и чувствовал, что пленник не врет. Незачем ему сейчас врать, да и почувствовал бы Колыма ложь.
Что ж, значит, жизнь в очередной раз оказалась куда паскуднее, чем ему до сих пор казалось.
Глава 4
У подъезда барака, несмотря на позднее время, было светло, людно и шумно. Возле входа несколько машин заливали грязный двор ярким, слепящим светом включенных фар, игравшим на белых боках огромных сугробов, а около самой подъездной двери стояли два мужика в масках, бронежилетах и камуфляже – из числа тех, кто совсем недавно врывался в восемнадцатую квартиру. В нескольких шагах от входа в подъезд – посередине светлого пятна, образовавшегося от фар машин, – стоял человек в милицейской форме при подполковничьих погонах. Вокруг него толпились растревоженные жильцы дома, они забрасывали подполковника вопросами, на которые он очень деловито отвечал:
– Говорю же, проводили спецоперацию по освобождению заложника. Понимаете? Бандиты взяли человека в заложники, а мы его освобождали.
– Я же тебе говорил, Степаныч, что нас в заложники хотели взять! – торжествующе заявил невзрачный мужичок в бушлате, наброшенном поверх майки. Из-под полы бушлата торчали кальсоны. Мужичок часто переступал с ноги на ногу, он уже явно начал мерзнуть, но уходить со двора не желал – когда еще подвернется случай хоть самым краешком оказаться замешанным во что-то интересное.
– Да что ты, Сема, какой непонятливый! При чем тут мы-то? Говорит же товарищ подполковник: одного заложника захватили, а нас никто трогать и не собирался. Правильно я говорю, товарищ полковник? – Говоривший, мужик куда более солидного вида, чем его оппонент, обратился за подтверждением к милиционеру.
– Совершенно правильно. А теперь бандиты уже никого не возьмут в заложники, мы их обезвредили.
– А что за бандиты-то? Кто это были такие? И как они к нам в квартиру попали? – раздался из толпы недоуменный вопрос.
– Николай Степанов и его дружки, – значительным голосом заявил милиционер. – Вы, наверное, и сами знаете, что Степанов – личность темная, ну вот он и допрыгался наконец.
– А кого они захватили? И где теперь заложник? – спросил тот же голос.
– Заложник в ходе спецоперации был освобожден и переправлен в безопасное место, – еще более значительно заявил подполковник. – Больше я вам про него ничего сказать не могу, уж не обессудьте, сами понимаете почему, чай, не маленькие.
Подполковник был неплохим психологом и прекрасно знал один почти беспроигрышный прием общения с толпой. Если хочешь объяснить что-то, что с трудом поддается объяснению, нет ничего лучше, чем с доверительным видом сказать нечто вроде: «Ну, что я вам рассказываю, вы это и сами не хуже меня понимаете» – после этого никто не захочет продолжать эту тему, опасаясь показаться глупее прочих.
В этот раз все получилось именно так и больше про несуществующего заложника никто не спрашивал, хотя было совершенно непонятно, почему его личность и местонахождение окутаны такой тайной. Зато, наконец растолкав соседей, в первый ряд пробилась толстая склочная бабка из восемнадцатой квартиры – та самая, что была ужасно оскорблена тем, что на нее не обратили должного внимания. Не тратя времени попусту, она сразу же набросилась на подполковника с обвинениями и страшными угрозами, практически теми же самыми, что высказывала его подчиненному.
– Женщина, успокойтесь, – спокойно и чуть брезгливо ответил подполковник, дождавшись, когда она на секунду умолкнет, чтобы перевести дух. – При проведении спецопераций ордер не обязателен, а поскольку вам, насколько я понимаю, не причинили никакого ущерба, то и жаловаться совершенно не на что.
Бабка не успокоилась и продолжала кричать о моральном ущербе, неуважении к старости и своих заслугах, но больше подполковник на нее внимания не обращал. Еще кто-то из жильцов спросил у подполковника о том, что сталось с бандитами: тот стал многословно объяснять, что двое из них пытались оказать вооруженное сопротивление и были убиты, а один задержан и доставлен в ближайшее отделение. Потом из толпы спросили, какое именно сопротивление оказывали бандиты, а также чего именно они требовали и много ли милиционеров участвовало в задержании.
На некоторые вопросы подполковник отвечал, от некоторых уклонялся, а в целом было очень похоже на то, что он чего-то ждет и именно поэтому до сих пор не отказался от участия в этой импровизированной пресс-конференции. Непонятно было только, чего именно он ждет. Быть может, кого-то из своих людей с докладом?
В самый разгар разговора из подъезда показался еще один камуфляжник в маске «ночь». Спокойным и уверенным шагом он прошел мимо двоих таких же, стоящих у подъезда, даже сделал два шага по направлению к подполковнику, как будто хотел о чем-то доложить, но тут, словно вспомнив что-то важное, свернул к одной из машин. Его силуэт на мгновение мелькнул в свете фар и тут же растворился в ночной темноте. Никто не обратил на него ни малейшего внимания – слишком много последние полчаса маячило около подъезда таких безликих фигур, чтобы глазеть на очередную, ведущую себя к тому же совершенно естественно. Никто не обратил внимания и на то, что скрывшийся за машинами человек в камуфляже оттуда уже не появился, словно его и не было.
Глава 5
Генерал Коробов сидел за столом в своем кабинете, опустив подбородок на сплетенные в замок руки и глядя на дверь. Как всегда, перед тем как приняться за какое-нибудь важное дело, он позволил себе на несколько минут расслабиться и сейчас сознательно старался думать не о проблемах, решать которые ему предстояло, а о чем-нибудь постороннем и малозначительном. «Не мешало бы новую дверь поставить, эта уже совсем неприличная стала», – мелькнула у него в голове неожиданная мысль.
Дверь кабинета начальника службы криминальной милиции Магаданской области и в самом деле не меняли уже лет десять, а то и побольше. Она помнила и предыдущего хозяина этого кабинета, ушедшего на повышение и получившего кабинет пороскошнее, и его предшественника, ушедшего со своего поста на пенсию, а может быть, и более ранние времена.
Взгляд генерала сместился с двери и пробежал по всему кабинету. Обстановка была казенная и неуютная, вдоль одной из стен стояли несколько разномастных обшарпанных шкафов с различными бумагами, справочниками и многочисленными изданиями российских законов: у второй стены находились несколько стульев, на которых обычно сидели подчиненные Коробова во время совещаний. Половина этих стульев были такими, что вынеси их сейчас на помойку, так и не польстится никто.
Взгляд Коробова дошел до его собственного стола: несколько телефонов, компьютер далеко не последней модели и матричный принтер; потом поднялся к потолку, который давно уже пора было белить; скользнул по стенам; задержался на подоконнике с полузасохшей геранью. Выкидывать цветочек было жалко, а нормально заботиться о нем он постоянно забывал.