Что характерно, мои охреневшие барабанные перепонки не различали отдельные выстрелы и понять, что выстрел всё-таки был произведён, помогала отдача и повторяющиеся телодвижения заряжающего. Иногда в непроглядном дыму, застившем всё поле боя, вражеские танки можно было отличить только по силуэтам, сверяясь периодически с ручным лэптопом, где зелёными надписями обозначались марки ещё действующих экипажей. Да и то не факт, что под огонь попадали именно танки противника, учитывая интернациональный состав обеих сторон.
Из горящих машин выскакивали танкисты и, катаясь по земле, старались сбить пламя с одежды. Похоже, общая сеть операторов всё чаще не справлялась с возросшей нагрузкой. Казалось, ещё немного, и концентрированная ненависть вперемешку с азартом, выжжет всё вокруг. Но дым рассеялся и наши поредевшие ряды, прорвав оборону противника, с яростью берсеркеров накинулись на вражеские беззащитные "арты" и "самоходки".
Это было избиение. Оставшиеся в живых машины противника со своей чисто символической броней и плохой манёвренностью практически ничего не могли противопоставить нашим "тяжам" и средним танкам.
Когда погасла последняя зелёная надпись во вражеской колонке, я всё ещё не мог прийти в себя. Но чувство эйфории от только что одержанной победы взяло верх над оцепенением и мы, выбравшись из машины, принялись безудержно хохотать своими искусственными физиономиями, комически кривляясь, выдавливая жалкие подобия улыбок и похлопывая друг друга по плечу. Генные инженеры никогда сильно не заморачивались над внешним видом своих изделий. Впрочем, мы выжили и это главное. И в данный момент мне было совершенно наплевать на Коротышку и его недвусмысленные намёки на страшную расправу за непослушание.
Эйфория быстро прошла, уступив место внезапно навалившейся усталости. Начал накрапывать дождь, я уселся прямо на землю, облокотившись спиной о грязные колёса нашего танка, который устал не меньше нашего, а, возможно, даже больше.
Дождь всё усиливался. Не знаю, входило управление погодой в развлекательную программу или нет - в наше время всё возможно. На всякий случай я мысленно послал огромное количество "смайликов" организаторам.
Свежие, переливающиеся на солнце капли, весело застучали по металлу, разбрасывая вокруг радостные брызги. Внизу, на потемневшей от разорвавшихся снарядов, взрыхлённой гусеничными траками и сапогами земле уже начали собираться мелкие лужицы. Капли дождя, падая на горячую броню танков, мгновенно испарялись, отчего все машины были окутаны белым маревом. Нежный пассат приятно обдувал лицо и всё казалось таким ярким, цветным и многообещающим, что думать о следующем этапе и неизбежном разговоре с Коротышкой совершенно не хотелось. Вместо этого крепло желание скинуть душную ватную форму, вылить отдающие металлическим привкусом остатки воды из фляги на разгорячённое лицо и бежать вперёд, туда, за линию железнодорожной насыпи... Броситься в объятия шумных волн безымянного моря и плыть, неистово работая руками, пока хватит сил, а затем просто перевернуться на спину и качаться на волнах, ни о чём не думая или думая ни о чём, что, впрочем, одно и то же.
На следующий день был праздник. Весь наш экипаж после благополучного возвращения из тел фейков, хорошенько выспавшись, вымывшись, выбрившись и переодевшись в "стальную" форму, вышел на люди. Щёлкали фотокамеры, назойливые репортёры лезли со всех щелей, словно тараканы и мы, чувствуя себя заправскими кинозвёздами, раздавали ослепительные улыбки направо и налево. Ажиотаж среди СМИ был небывалый. Давненько не было такой грандиозной потасовки в "Горящей сотне", как в этом году. А мы, как ни крути, числились в числе наиболее эффективных экипажей. Целых пять подбитых машин, пропади оно пропадом!
Среди всей этой восторженной толпы иногда мелькали знакомые силуэты двухметровых негров. Надо полагать и Коротышка Мак где-то неподалёку грызёт ногти, насилуя свою единственную извилину, как же к нам подобраться поближе. А фигушки, слишком людно. На то и был расчёт.
Весь день мы мотались по городу, принимая поздравления, раздавая автографы, не отказываясь от выпивки и предлагая угощение наиболее преданным фанатам, которые волочились за нами, не отставая ни на шаг, с самого утра. Дело усугублялось тем, что нам нужно было пить, при этом не пьянеть, стараясь выглядеть всё пьянеющими танкистами, отмечающими своё триумфальное возращение с поля боя. Очень помогали антиалкогольные пилюли, которые мы незаметно принимали. Преданные фанаты под вечер окончательно сдулись, впав в состоянии алкогольной прострации. Мы заказали вместительное такси и отправили их всех по домам. А сами сняли номер люкс в фешенебельной гостинице, прочно пустив корни именно там. До следующего этапа ещё было около недели, поэтому можно было гулять напропалую. Мой экипаж развалился в удобных креслах, а я направился к видеофону, чтобы заказать богатый стол прямо в номер.
Вскоре в дверь деликатно постучали. Нажав кнопку на пульте, я впустил долгожданный ужин. До развязки оставалось совсем немного. Пришлось продолжать ломать комедию, выкатывая удивлённые глаза. Моя команда тоже застыла в изумлении. Дверь тихонечко закрылась.
Конечно же "официантом" сегодня подрабатывал Коротышка. Его мясистое лицо выражало нетерпение, губы кривились в нервном оскале. Видимо, он полагал, что именно так и должна выглядеть улыбка. Само собой ему сегодня, кроме негров-переростков, помогало ещё пара головорезов самой отвратной наружности.