Выбрать главу
Парень янки высок и строен, В нём жиру лишь немножко, сэр; В праздник и будни глядит героем, И ловок он, как кошка, сэр!

— Перестань свистеть, Кэйт! — укоризненно сказал Эйб.

— Ох, отстань, Эйб Линкольн, — равнодушно ответила Кэйт, — мне и так надоел мистер Дорзи с его замечаниями. Он хочет, чтоб девочки сидели, сложив руки на коленях, и с утра до вечера говорили бы только о грамматике. (Мистер Дорзи был школьный учитель.)

Эйб крякнул, но ничего не ответил. Он сам был не в ладах с грамматикой.

— Право, не знаю, — сказал он минуту спустя, — что ты стала бы делать, если б попала на необитаемый остров.

— С какой стати это я попаду на необитаемый остров?

— Мало ли чего! Вот мистер Робинзон Крузо попал же на необитаемый остров.

— Не знаю, как он туда угодил. Небось сильно выпил?

— Робинзон никогда и в рот не брал спиртных напитков. Он попал туда из-за кораблекрушения.

— Ах, так он моряк! Это твой родственник?

— Совсем нет. Он из книжки.

— Из книжки? Фью-ю-ю!

Кэйт свистнула так мелодично, что ей из-за кустов ответила какая-то птичка.

— И много книжек ты прочитал, Эйб?

— Целых три, — гордо ответил Эйб, — басни мистера Эзопа, «Жизнь Джорджа Вашингтона» и «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо».

— А зачем тебе это надо?

— Чтобы расширить свои познания, — торжественно сказал Эйб.

— Ты хочешь стать проповедником?

— Вовсе нет. Я просто хочу стать образованным человеком. А тебе разве не хочется быть образованной?

Кэйт выписала большим пальцем правой ноги какой-то сложный узор на речном песке.

— Моя мать говорит, что женщине вовсе не обязательно уметь читать. Библию ей может прочитать проповедник или учитель, а остальные книги — это всё болтовня. Женщина должна делать мыло, собирать хмель, сушить мясо и плоды, разыскивать лечебные травы, смотреть за курами и утками, сбивать масло, вязать чулки и всё такое прочее. А что этот Робинзон умел делать?

— Всё, — сказал Эйб, — орудия, посуду, освещение, дом, ограду, платье, обувь, лодку… Он приручил зверей, потом стал растить хлеб, молоть зерно и печь пироги. У него было молоко, масло, сыр и даже вино.

— Он мог бы обойтись и без вина, — сказала Кэйт, которая была благовоспитанной девочкой.

— Ему нужно было вино вместо лекарства, — объяснил Эйб.

— А жена у него была? — спросила Кэйт.

Эйб отрицательно покачал головой.

— А кто же сбивал масло и вязал чулки?

— Он сам. Он был совсем один. Впрочем, потом он нашёл индейца, по имени Пятница.

— Индейца? И этот индеец его не убил?

— Нет.

— Значит, он убил индейца?

— Да нет! Он подружился с этим индейцем.

— Не понимаю, — сказала Кэйт, — как можно подружиться с индейцем?

— В книгах пишут, Кэйт, что подружиться можно с любым человеком, если он хороший.

— Ну-ну, «хороший индеец», — недоверчиво сказала Кэйт. — Полагаю, что это неправда. А что было потом?

— Потом? Ну, потом на острове появились ещё другие белые, и они завели себе темнокожих рабов и рабынь…

— А! Они, наверно, были из южных штатов! — догадалась Кэйт.

— Это были англичане и испанцы.

— Англичане и испанцы? — кисло переспросила Кэйт. — Ну, ничего особенного! А что же было в конце?

— Робинзон разбогател и женился. А потом жена его умерла, и он снова пустился в путешествия… Видишь, что тут написано: «Люди, гнавшиеся за увеселениями, каждый день пресыщались своим пороком и копили материал для раскаяния и сожаления, а люди труда растрачивали свои силы в повседневной борьбе из-за куска хлеба. И так проходила жизнь в постоянном чередовании скорбей. Они жили только для того, чтобы работать, и работали только для того, чтобы жить…»

— Ну, это скучно, — сказала Кэйт, надув губы.

— И тогда, — продолжал Эйб, не обращая на неё никакого внимания, — тогда Робинзон опять ушёл в море и снова посетил свой остров. И он увидел, что у ленивых людей хозяйство было плохое, а у прилежных хорошее, ибо сказано у царя Соломона: «Прилежная рука творит богатство»…

— А потом, потом!

— А потом Робинзон вернулся в Англию и жил хорошо и спокойно. А всё потому, что он был разумный человек и умел хорошо рассуждать и считать.

— Фью-ю-ю! Я думаю, что если б он учился в школе у мистера Дорзи, — сказала Кэйт, — то он был бы первым учеником и ему подарили бы учебник грамматики или арифметики. А тебе-то, Эйб, зачем всё это нужно?

— Потому что я хочу научиться рассуждать и считать, и потом хочу повидать, как люди живут…

— Скажи, пожалуйста, Эйб, — проговорила Кэйт, — сколько всего книг на свете?