— Господин президент, — сказал Смоллс, — мы уже были у мистера Стэнтона, и он…
— Ступайте к Стэнтону! — взорвался Тэд. — Делайте то, что папа говорит!
— Ох, Тэд! — произнёс Линкольн, качая головой. — И для этого понадобился сигнал «СОС»?..
…Смоллс и Френч побывали вторично у военного министра.
Не говоря ни слова, он вынул из ящика подписанный приказ сформировании «цветной бригады» из пяти тысяч негров.
— Только это между нами, — сказал он. — Помните, что президент вам отказал!..
Спускаясь по лестнице министерства, Смоллс повернулся к Френчу:
— А ведь этот парень Тэд знает, что говорит!
В этот вечер Тэд выкинул один из самых своих головоломных фокусов. Пользуясь своим званием лейтенанта, он отпустил внутренний караул Белого дома и выставил на посты негров — слуг, вооружённых винтовками. Линкольн узнал об этом по переполоху, который поднялся в доме. Сначала раздался оглушительный свист на лестнице, затем голос Тэда скомандовал: «В ружьё!» Через несколько минут в кабинет вбежала миссис Линкольн.
— Послушайте, сэр, я удивляюсь вашему спокойствию! Ваш любимец оставил нас наедине с вооружёнными неграми!
«Старый Эйб» сидел в поношенном халате, заложив ноги на подоконник.
— Ничего, — сказал он, — пусть негры учатся… Скоро Тэд пойдёт спать, и мы сменим караул.
— За это время нас убьют агенты южан! Неужели вам трудно унять этого буяна?
Линкольн вздохнул и вышел на площадку лестницы. Тэд в полной форме подошёл к нему, откозырял и доложил:
— Господин президент, нападение заговорщиков на Белый дом отбито силами цветной бригады!
— Спасибо, — невозмутимо отвечал Линкольн, — в награду даю караулу отпуск до завтра, а лейтенанту Линкольну приказываю идти спать.
— Слушаю, сэр, — сказал Тэд упавшим голосом. — А вы навестите мою комнату?
— Обязательно, — отвечал президент, — я люблю бывать на позициях.
Тэда укладывали спать долго. Ему рассказывали про войну, про Джорджа Вашингтона, про индейцев и про золотоискателей. Возле его кроватки укладывали на кресло куклу Джека, одетую в красные штаны зуава. (Впоследствии Джека судили и казнили за шпионаж.) Затем Тэд начинал сам себе рассказывать истории. В этот вечер он командовал пароходом «Плэнтер». Из кроватки слышалось: «Двенадцать часов, всё в порядке!», «Полный вперёд!», «Пропустите флагманский корабль генерала Рипли!» Потом поднялась растрёпанная голова, и тревожный голос спросил: «Где папа?»
— Спи, Тэд, — сонным голосом отвечала мулатка Элизабет. — Папа пошёл на военный телеграф.
Но «старый Эйб» уже вернулся с телеграфа. Он вошёл в полутёмную комнату, споткнулся об игрушечную модель осадной пушки, подошёл к кроватке и сказал то, что говорил всегда:
— Спи, Тэд. Все люди и звери спят.
— Какие новости с войны, папа?
— Дежурный телеграфист говорит: «Нет новостей — хорошие новости». Я на это сказал ему: «Это, милый мой, годится для многих, но не говори этого рыбаку или президенту!» Спи, Тэд. Хватит про войну.
— Говорят, мятежники выдумали такую пушку, из которой можно стрелять по Вашингтону. Вот бы стащить у них эту пушку! А, папа?
Тэд ухватил папу за палец.
— Спи, Тэд. Когда война кончится, мы поедем в Иллинойс. У нас будет ферма. Я куплю тебе мула и маленькую лошадку пони. Ты будешь ездить сам в двуколке.
— Я хочу сад, — сказал Тэд сонным голосом, — и чтоб в саду были траншеи и настоящий форт. И коза.
— Сад у тебя будет, сынок, но без траншей. В нём будут яблоки и сливы. А я буду ходить в контору и вести судебные дела. И буду рано приходить домой. Хорошо?
Тэд не ответил. Он спал, раскинув руки.
«Старый Эйб» осторожно высвободил свой палец и подошёл к окну. За тяжёлой портьерой слышалось побрякивание ружей. В парке меняли караул. Вдали, на улице, мерно тарахтели колёса. И только что звук колёс ослабевал, как возникал снова, словно назойливое жужжание мухи. Это с фронта шли повозки с ранеными.
— Мы будем дома счастливее, чем здесь, — прошептал Эйб и на цыпочках покинул детскую.
Возвращение Ринго-Котёнка
Майор Белл сидел на крыльце фермерского домика, на берегу реки Ка́ррент. Перед ним стоял, опираясь на саблю, капитан Лю́ттих, командир приданных Беллу двух батарей лёгкой артиллерии.
— Что же он говорит? — спросил Белл.
— Он молчит, — ответил Люттих.
— Как его зовут?
— Его настоящее имя невозможно выяснить, — поджимая губы, сказал Люттих, — пленные говорят, что его зовут Ринго-Котёнок.