– Разберемся! Сейчас разберемся! – Женщина встревоженно постучала в дверь: – Что у вас там происходит?
– Да ничего, сидим тут, отдыхаем, – бодренько отозвался толстяк.
– Помогите! – из глубины номера крикнула Дарина.
– Дочка! – встрепенулась тетя Соня и ворвалась в номер, администраторша последовала за ней. А там шоу! Дарина уже и разделась, и в постель забралась. Лицо все в слезах, с потеками размазанной туши…
– Ну, скотина! Ну, тварь! Ты у меня за все заплатишь! – орала тетя Соня.
Артем в пекло не лез и даже к номеру не подходил. На первом этапе он всего лишь подстраховывал Дарину, держал ситуацию под контролем.
Расправу тетя Соня отложила на потом. Она забрала плачущую Дарину и увела ее с собой. Артем остался за пальмой, еще не время вступать в игру.
Какое-то время толстяк смотрел вслед своей так и не сбывшейся мечте, затем скрылся в номере. Он не должен был никуда уходить, но минут через сорок дверь открылась. Артем подождал, когда толстяк ее закроет и повернется к нему спиной, только тогда стремительно вышел из укрытия.
– Гражданин!.. – громко позвал он.
Толстяк остановился, настороженно глянул на него, не понимая, откуда Артем мог появиться:
– Да-а…
– Младший лейтенант милиции Уключин, – официальным тоном представился тот. – Участковый инспектор милиции.
Тетя Соня оказалась отличным учителем. Она объяснила, как разговаривать с жертвами – каким языком, каким тоном. И объясняла она с таким знанием дела, как будто всю жизнь проработала в милиции.
Артем достал из кармана красные корочки с золотым тиснением. «Ксива» липовая, и опытный глаз легко мог распознать подделку, но пока сбоев не было. Тут главное, не качество документа, а то, под каким соусом он преподносится. Говорить нужно мягко, но четко, и – действовать нагло, нахраписто, любая заминка могла вызвать подозрение.
– Да, я слушаю. – Голос у толстяка дрогнул. И глазки забегали. Это не совесть в нем заговорила, а страх перед возмездием.
– Поговорим? – показал рукой в сторону полутемного холла Артем.
– О чем?
– Я думаю, у вас в номере светлее будет, – проигнорировав вопрос, предложил Артем.
– Ну, наверное…
Толстяк открыл дверь, пропустил его в номер. Артем тут же потребовал паспорт, с деловитым видом пролистал его. Власьев Виктор Иванович, пятьдесят четвертого года рождения, прописан в городе Ленинграде, женат, двое детей…
– Я свою учительницу встретил, – возвращая паспорт, сказал он. – В дежурной части встретил, она заявление писала.
– Учительницу? – встревоженно посмотрел на него Власьев.
– Да, Ольгу Владимировну, она от вас шла, сказала, что вы ее дочь изнасиловали…
– Я никого не насиловал! – шарахнулся от него толстяк.
– Да, но дочь Ольги Владимировны видели в вашем номере. Она была у вас в постели, без одежды… Как это объяснить?
– Она сама!..
– Что сама?..
– Ну, разделась сама. Я пошел дверь открывать, а она разделась! И в кровать!..
– Ну, не знаю… Альбина всегда была со странностями. Я ее еще по школе помню… К ребятам в раздевалку заходила, нравилось ей, когда ее щупают. И сейчас, я так понимаю, она не без греха…
– Вот видите! – Власьев с надеждой смотрел на него.
– И мама у нее, честно говоря, такая же… – поморщился Артем. – Если что-то вбила себе в голову, будет стоять до конца. Тем более репутация у дочки подмочена и без вас… А раз подмочена, то и терять нечего… В общем, посадят вас, Виктор Иванович. Как пить дать, посадят. За изнасилование.
– Да не насиловал я никого!
– А совращение малолетних? Суд будет, жена узнает, дети… У вас дочери?
– Да, Ире тринадцать, Оле одиннадцать.
– Хорошие, наверное, девочки, а отец… – Артем вздохнул, выражая свое сожаление семье потерпевшего. – А отец – насильник и растлитель. И все об этом знать будут…
Какое-то время Власьев молчал, зажмурив глаза и опустив голову, но вот он вскинулся, напряженно посмотрел на Артема. И только собрался открыть рот, как Артем уже понял, о чем пойдет речь, «терпила» созрел для правильного решения. Он предложил выкуп за собственную глупость. Артем для приличия немного поломался, чем только раззадорил жертву…
Шестьсот рублей, как с куста, сотками нового образца. Дарина усмехнулась, глядя, как тетя Соня прячет деньги в лифчике.
– Не хотел брать, но он так настаивал, – с ухмылкой сказал Артем.
Сумел он раскрутить «лоха» на шестьсот рублей. Мог бы и больше снять, но ему нужно было именно столько. Шестьсот рублей доводили общую сумму до тысячи. А договор дороже денег, именно это и хотел сказать Артем, глядя на Дарину.