ть, что именно поймал Дагарик, но Хранитель быстро спрятал камень обратно в карман. - Собери остальные, - негромко приказал он Дагарику, а старейшинам и семье звучно сообщил: - Этот юный гном отныне мой ученик. Сам Вотан отметил его и избрал для великой судьбы. Так тому и быть! Долгих десять лет Дагарик постигал мудрость, которой обучал его Хранитель знания. За это время он успел обзавестись курчавой каштановой бородой, и теперь вряд ли кто-нибудь назвал бы его юнцом или тем паче малышом. Поначалу ему все нравилось, и о своей былой жизни он ничуть не жалел. Тем более что семья его обосновалась неподалеку, хочешь - хоть каждую неделю навещай. Но со старшими братьями и отцом Дагарик никогда особо не откровенничал, а мать недавно родила еще одного ребенка - долгожданную сестричку, так что Дагарик старался материнским гостеприимством не злоупотреблять. Через несколько лет он захандрил. Ну что такое рунический маг - скука смертная! Какая незавидная участь его ждет! Стать очередным хранителем знания, как его учитель, что может быть хуже? День и ночь просиживать у пыльных фолиантов, спрашивать руны о грядущем и силиться растолковать их туманные ответы - работа для старика. А он, Дагарик, полон сил! И совсем не мечтает превратиться в седобородого умника, который за всю свою долгую жизнь хорошо, если пару раз выбрался из столицы, и уж, совершенно точно, никогда не участвовал ни в одной битве. Ночью Дагарик беспокойно метался по кровати, и ему снились гномьи войска, штурмующие вражеские крепости. Вел их в бой, разумеется, Стурмир Громобой, черты лица которого под утро становилось подозрительно похожими на лицо самого Дагарика, и юный маг счастливо улыбался во сне, представляя себя во главе огромной армии, тяжелая поступь которой вселят страх в сердца противников. Однако учитель был тверд: руны высказались совершенно определенно, Дагарик - маг, а не воин. И когда юный гном печально отворачивался в сторону, Хранитель знания хлопал его по плечу и говорил: - Сынок, тебе и так повезло. Только подумай: ты родился в простой семье, это все равно, как если бы в эльфийском роду вместо кентавра на свет явился бы оракул. С твоими способностями ты далеко пойдешь! Помяни мое слово: еще пара сотен лет, и окажешься в Высшем совете хранителей знаний. Ты - отмечен Вотаном, ты счастливчик! Счастливчик в ответ кивал и расплывался в неискренней улыбке, чтобы не обидеть учителя, но про себя твердо знал: его призвание - битвы и сражения, а не посохи и свитки. Меж тем по Даскроу ползли тревожные слухи. Яата’Халли из ныне рассеянного клана Скаймайн была неплохой правительницей Тимории, уж явно получше своего обезумевшего папаши Морока Тучегона, успевшего наворотить дел. Но гномьи кланы Кловерхорн и Айронхилл, несколько оклемавшиеся после войны, стали выражать недовольство теми порядками, которые железной рукой ввела юная королева. Легко идти плечом к плечу и беспрекословно выполнять приказы правителя, когда к границам подступает враг, земля дрожит под ногами, а за спиной остались лишь дети да старики, в ужасе забившиеся в самые дальние уголки своих пещер. Но когда война вроде как не грозит, а дары Вотана собраны воедино и хранятся в Рунном круге, главам кланов стала нестерпима власть девчонки. И хоть пока недовольство особо не выражается, но слухи-то ползут, змеятся, а значит - что-то будет... - Что они там о себе думают, в Кловерхорне? - бурчал учитель. - Никак забыли, что такое, когда смерть за тобой по пятам ходит? Когда на поле сечи все вперемешку лежат: и воины, и маги, и лишь черные птицы кружат над трупами? - Маги? - недоверчиво переспросил Дагарик. - А какая с них польза в битве? Разве что издали наблюдать, чтобы потом все подробно в летописи изложить. Или, - хмыкнул он, - военачальникам истории из прошлого рассказывать для поднятия боевого духа. - Мой мальчик, ты не прав! - учитель пригладил бороду. - Многие из хранителей знания были крепким подспорьем в наших войсках. Мой названный брат Агеовульф раз за разом посылал на головы проклятых демонов каменный дождь, прежде чем упал и принял мученическую смерть от вражеского клинка, и еще долго одно его имя наводило страх на порождения преисподней. - Но п-почему, - взволнованный Дагарик даже стал заикаться, - почему об этом не сказано в тех книгах, которые хранятся в нашей б-библиотеке? Почему там только имена в-воинов и их командиров, но нет ни слова о боевых магах? - Да потому, что не пристало истинному хранителю знаний искать славы на сем поприще. - А вы? Вы тоже?.. - Нет. Я никогда не был силен в боевых заклинаниях, да и... - учитель встал и взмахнул рукой, давая тем самым понять, что разговор окончен. С этой минуты жизнь Дагарика приобрела новый смысл. Он с утроенным рвением проводил изыскания в библиотеке, излазил все подземелья и хранилища Даскроу, пытаясь найти хоть какие-то сведения о магах прошлого, которые наравне с воинами давали отпор врагам. Поначалу из затеи ничего путного не вышло. Отрывочные упоминания, которые при иных условиях могли стать новой славной легендой, и только. Но потом Дагарика осенило. У Агеовульфа, как и у любого другого хранителя знания, непременно должна была быть собственная каморка, где маг мог в тишине и спокойствии предаваться размышлениям, или проводить опыты с рудой, составляя новые заклинания. После смерти столь достойного гнома вряд ли кому-нибудь могла прийти в голову идея освободить его пещеру и выбросить записи, которые он вел. Наверняка вел, не мог не вести! Осторожные расспросы старейшин принесли свои плоды. И вот юный маг у цели, стоит на пороге каморки Агеовульфа и дрожит от волнения. Видел бы его сейчас кто-нибудь! Потные ладони, сбивчивое дыхание, в глазах все мутится и плывет, словно после десятой кружки добротного эля. Кое-как справившись с собственными чувствами, Дагарик подошел к столу, за которым работал названный брат учителя. И сразу увидел ее - испещренную рунами книгу. Схватив сокровище и крепко прижав его к груди, Дагарик выскочил прочь, и долго бежал по подземным коридорам, ощущая себя не то презренным вором, не то осквернителем могил. Пылкое юношеское воображение рисовало ему страшные картины общественного порицания, но никакие кары не могли бы отвратить его от записей Агеовульфа, в которых он жаждал найти ответ на столь мучающий его вопрос: может ли маг быть достойным воином? Заметки Агеовульфа его изрядно озадачили. Тот неоднократно повторял, что в одиночку магу на бранном поле делать нечего. Он плохо защищен, не обучен вести ближний бой, и прежде чем применит свое высокое искусство, его убьет любой зеленокожий ящер или какой-нибудь мелкий демон. Выходит, мечты о том, как он стоит на переднем крае, с гордостью сжимая в руках боевой молот, так и останутся просто мечтами? Ну почему он родился магом, а не воином? Дагарик разочарованно вздохнул и перелистнул страницу, решив дочитать записи до конца. По мнению Агеовульфа, самое место магу - позади войска. И пока воины сражаются с врагом не на жизнь, а на смерть, их предводитель успеет подготовиться и применить страшное боевое заклинание, безжалостно выкашивающее всех противников до единого. Ну а кто устоит на ногах после обрушившегося на них каменного дождя, с тем разберутся верные гномы. Многие ночи провел без сна Дагарик, вновь и вновь изучая книгу Агеовульфа. Что-то гнело его, не давало покоя. Какой-то вопрос, невысказанный, а оттого еще более томительный. Наконец, Дагарик все-таки набрался смелости и спросил у учителя: - Как именно погиб ваш названный брат? Хранитель знания, без капли удивления, словно только и ждал этого, невозмутимо ответил: - То была затяжная битва, мой мальчик. Его закидали стрелами, но он, истекая кровью, все равно продолжал метать во врагов заклинания. И лишь когда пала его верная гвардия, демоны смогли приблизиться к Агеовульфу и закололи его. - А лечебные зелья? - Как тебе известно, больше двух склянок или целительных сфер с собой на поле боя не унесешь. Но мы знаем совершенно точно, что когда мой брат остался один на один с окружившими его врагами, он не доставал ничего из своей заплечной сумы. Все его припасы остались нетронутыми. - Как так? - изумился Дагарик. - Не понимаю. Разве не проще было исцелиться и продолжать бой? - Трудно сказать. Видимо, Агеовульф счел, что он не может терять время на лечение, когда его воины гибнут один за одним, и продолжал плести заклинания. Однако, к нашему глубокому сожалению, противник оказался выносливее, чем думал мой названый брат, - Хранитель знания понизил голос. - Кроме того, Агеовульф был прижимист, и не любил понапрасну тратиться на зелья. Собственные раны он всегда залечивал в городе, ожидая, пока те заживут сами собой. Лишний золотой для него значил куда больше, нежели пара дней в постели. И тут Дагарик наконец-то нащупал ту мысль, которая не давала ему покоя в последний месяц, и быстро-быстро, пока она не ушла от него, спросил: - А как же наши знаменитые рунные заклинания? Ледяной Щит, Сила Витара, Благословение Имира? Когда все воины в отряде обретают небывалую мощь, и сам Вотан защищает их от клинков и от магии? Ведь такой опытный маг, как Агеовульф, наверняка знал их в совершенстве. - Их можно применять только до начала боя, и без магической руды их не сплетешь. А мой брат любил полагаться только на собственные силы, и не отчитываться перед Советом клана, на что были потрачены запасы из общей кладовой,