- Она пусть остается, а ты уходи! Здесь пришлых не любят, - прошептала женщина и глазами указала вниз, чуть опустив свечу.
Из кармана передника виднелась краюха хлеба. Вьюн ловко выхватил подарок, спрятал за пазуху. Странное дело - в кои-то веки взял то, что дали по доброй воле, а на душе стало гадко, будто ребенка обокрал.
- Спасибо, дона, - голос сорвался на хрип.
- Потом вернетесь, - одними губами произнесла женщина, - во дворе переночуешь, но с рассветом, чтоб и духу не было...
Вьюн подхватил Адинью и под испепеляющим взглядом соседей увел девушку снова в степь. Спасаясь от холода, сели в обнимку. Вьюн отдал засохшую краюху Адинье и молча смотрел, как она жадно ест.
Вернулись в хозяйский двор тайком, когда потревоженная деревня успокоилась и крики стихли. Ни сарайчика, ни погреба, ни курятника Вьюн не нашел - пришлось с головой зарыться в стог скошенных трав.
Думая лишь о том, как согреться, Вьюн крепко прижал к себе девушку. Адинья не отстранилась, наоборот - доверчиво потянулась к нему. Запах полыни и мяты смешался с морским - водорослей и соли, и Вьюн долго гадал, в какой стороне здесь море, пока не понял, что так пахнет Адинья.
Он проснулся засветло, едва ночь уступила место рассветным сумеркам. Девушка крепко спала - так даже лучше. Вьюн стянул перчатку, размял руку и снова натянул - пальцы привычно коснулись дубленой кожи.
Осторожно поднялся, последний раз глянул на Адинью. По волосам девушки пробежала волна, однако на сей раз они не стали его хватать за руки.
Вьюн бесшумно скользнул к забору, перепрыгнул частокол и побрел по степи.
«Адинью здесь не тронут. А мне легче будет выбраться в одиночку», - размышлял он, пиная башмаком шары перекати-поля.
Дорогу вчера так и не узнал, не до того было. Решил идти наугад - может, сегодня повезет больше.
Лицо обожгло раскаленным воздухом.
Откуда суховею взяться рано утром, когда зуб на зуб не попадает?
Вьюн принялся озираться, стало неуютно: привык сидеть в засаде и наблюдать за другими исподтишка, а здесь - как выброшенный на солнечный берег краб.
Он замер, не в силах оторваться от жуткого зрелища. На горизонте бушевали волны огня, выплескивая вверх пену черного дыма. Желто-красная пасть пожара стремительно приближалась, грозя позавтракать деревушкой еще до рассвета.
«Бежать! И чем быстрее, тем лучше!» - решил Вьюн.
Наверняка здесь пожарища не первый раз пылают, жители знают, что делать. Как-то справятся. И Адинью не бросят. Это его, чужака, невзлюбили, а о девушке позаботятся.
Стараясь не смотреть на пылающую стену, Вьюн бросился наутек. И уже, задыхаясь от бега, вспомнил бессвязные слова Адиньи: «Беда, беда...». А ведь девушка знала, что будет несчастье, поэтому привела его в деревню! Верила, что Вьюн поможет. Понадеялась на беспутного воришку...
Он резко остановился...
Маленькое селение проснулось - плакали дети, ржала лошадь, истошно мычала корова за покосившимся забором. Женщины с детьми жались к окраинам, рядом, опустив головы, стояли двое лысых, худых, как жерди, мужчин.
- Покажите колодец! - кричал Вьюн, срывая голос.
Его будто не слышали.
Он ворвался к давешней хозяйке, та сидела на скамье и как ни в чем не бывало качала ребенка.
- Где воду брать? - выпалил Вьюн сходу.
Женщина подняла на него уставшие глаза.
- Пересох наш колодец...
- Почему не бежишь?
- Она не уйдет. Ближе к зиме голодная замерзнет в поле. Куда бы здешние ни пытались бежать, дорога возвращает их обратно, к дому.
Это говорила Адинья. Вьюн и не заметил, как девушка вошла в хижину.
- Откуда ты знаешь?
Адинья одарила его пронзительным взглядом.
- Помоги им, у тебя получится!
Вьюн хотел возразить, но осекся. «Ближе к зиме голодная замерзнет в поле»... Это не должно повториться.
Чет-нечет, и пусть ему повезет!
Он опрометью бросился наружу, глянул на горизонт.
Шелудивый был не лучшим товарищем, но уже немолодой, битый жизнью, он знал много фокусов. В конце концов удалось же пройдохе обвести Вьюна вокруг пальца, а это дорогого стоило! Чему-то Вьюн не верил, что-то пропустил мимо ушей, но трюк с огнем сам не раз проворачивал.
Он нащупал в карманах огниво, подобрал на крыльце выпавшую в спешке лучину. И побежал навстречу стене пожара.
Воздух нагревался и дрожал маревом, но торопиться было нельзя, впрочем как и опаздывать.
Вьюн оглянулся, увидел одинокую хижину, вспомнил печальное лицо хозяйки и надежду в глазах Адиньи. Он не имеет права на ошибку.
Наконец ветер переменился, ударил в спину. Теперь новый огонь не пойдет на деревню, ветер погонит его навстречу пожару.