Нельзя оправдывать холодом зимним
Сердце, что вмерзло в лед.
...Но хочешь ли ты написать твое имя
Там, где любой прочтет?..
Лицо Адиньи засветилось, будто за хрупкой фарфоровой маской кто-то зажег свечу. Девушка улыбнулась, опустила глаза, стала наматывать пряди на палец.
Святая трехвостка, неужели смутилась? Вьюн почему-то обрадовался. На душе стало необыкновенно тепло. Словно глубоко в сердце свернулся калачиком пушистый котенок. Отчаянно захотелось протянуть руку, коснуться Адиньи, и пусть бы котенок замурлыкал, заурчал от удовольствия.
Удивленный, сбитый с толку, он замолчал. Отложил виуэлу, пересел поближе к Адинье.
И не успел понять, в какой миг тепло исчезло.
По лицу девушки рябью пробежала тревога, тонкие черты исказились, Адинья зажала рот рукой и принялась кашлять взахлеб.
- Что с тобой, дона?
Вьюн обнял ее за плечи, принялся гладить по голове.
Девушка отняла ото рта руку, и Вьюн увидел в раскрытой ладошке мокрые от слюны ракушки и водоросли.
Она растерянно посмотрела на него и зашлась в новом приступе похожего на лай кашля.
Вьюна прошибла тревожная догадка.
- Адинья, опять где-то стряслась беда?
Девушка попыталась ответить, но он услышал только хрип.
- Куда идти? В какую сторону?
Она беспомощно протянула раскрытую ладонь. Застрявшие в водорослях ракушки...
- К морю?
Адинья кивнула и схватилась за горло, будто могла так остановить проклятый кашель.
Пригревшаяся у костра трехвостка бросилась наутек.
***
В рыбацкий поселок они дошли к полудню.
Соломенные лачуги жались ближе к берегу, тут же качались на приливной волне и били друг дружку боками утлые лодки. Соленый запах моря смешался с насыщенным духом рыбьих потрохов, под ногами скользила чешуя, сушились на солнце не раз чиненные сети.
Снялись ночью - девушка наотрез отказалась ждать рассвета. Как только они, подгоняемые криками невесть откуда взявшихся чаек, вышли на западную тропку, Адинье стало легче. Может, помог чай из трав, что Вьюн успел на скорую руку сварить на костре, а, может, еще что. Наверняка не скажешь...
В селении их встретили привычно мрачные люди со следами перламутровой коросты на теле. Адинью те будто не замечали, а Вьюну доставались тяжелые недоверчивые взгляды.
Девушка устремилась к берегу, Вьюн нехотя поплелся следом.
Из видавшей виды лодки в заплатах старик с девочкой-подростком тащили молочно-белую круглую рыбину внушительных размеров.
Молодая луа-луа, присвистнул Вьюн, вот это удача! Нежнейшее мясо детенышей считалось деликатесом, а из выдубленной рыбьей кожи шились самые прочные и нарядные плащи.
У старика - костлявого, с высушенной солнцем кожей и одуванчиком седых волос - уже не хватало сил справиться с луа-луа, девочку он жалел и пытался всю немалую рыбью тушу взвалить на себя.
Не успел Вьюн и глазом моргнуть, как Адинья оказалась рядом с рыбаком, поддержала выскальзывающий, похожий на кружевную юбку, хвост. Вьюн опомнился и тоже бросился помогать.
Старик одобрительно хмыкнул, глянул на него, но не по-злому, а с неожиданным любопытством. Луа-луа далеко тащить не пришлось - лачуга рыбака оказалась чуть ли не у самой полосы прибоя. Девочка скрылась в хижине, вернулась с циновками, предложила гостям присесть. Она улыбнулась, сверкнули жемчужные с переливом зубы. Вьюну это показалось даже красивым.
Адинья бродила, не отрывая взгляда от морской глади. Вьюн снова почувствовал, как потеплело на сердце. Рассердился на себя, отогнал нечаянную радость.
Вдруг девушка обернулась, позвала, махнула рукой вдаль.
«Что снова не так?» - забеспокоился Вьюн. И понял без слов - на горизонте чернел флибустьерский флаг. Еще до того, как старик разделает луа-луа, пиратская шебека пристанет к берегу.
Рыбак выронил нож, тяжело поднялся, прижал ребенка к себе. В удивительно ясных глазах старика мелькнул неизбывный страх.
- Не уберег я тебя, Ннека. Прости, девочка, - морщинистые руки старика крепко обхватили тонкие плечики. Он пожевал запавшим ртом, и, не глядя на гостей, произнес, - всех нас заберут, кого продадут, кого забьют на галерах. Прошлой луной дочь отобрали, теперича внучку...
Вьюн оглядел собравшуюся у берега жалкую кучку поселенцев. Дети и старики - пираты здесь хорошо поживились.
- Адинья, нам надо бежать! - он схватил девушку под локоть.
- Как ты не поймешь, Каэтано, - разозлилась Адинья, - от себя не убежишь!
Рыбаки разом замолчали, уставились на Вьюна.
Мурена раздери, что от него хотят на этот раз?! В одиночку от флибустьеров не отобьешься, он пробовал и чудом унес ноги. А старики и дети - не подмога.