- Зебра. Чередование белых и черных полос, - я подтвердил участие в беседе.
- Это лишь красивая фигура речи. Большая редкость, чтобы жизнь шла полосами, а они еще и чередовались. Обычно полос никаких нет, а есть мелкие белые и черные квадратики.
- А твоя фигура речи - шахматная доска!
- Квадратики не чередуются через один друг с другом, - объясняла старательному, но не сильно талантливому ученику Училка. - Чередование произвольное, вариативность - бесконечная. Когда жизнь начинает идти полосами - это, скорее, аномалия. - Мне представились на переносице Аньки профессорские очочки, и она стала сильно походить на дедушку. - Аномалия эта бывает двух видов. Когда человек вытаскивает исключительно, или почти исключительно, белые карты, его считают Везунчиком. Твоя ситуация - прямо противоположная!
Я слушал как завороженный, боясь даже вздохнуть.
- Представь себе, что в бесконечной колоде лежит одинаковое количество белых и черных карт. Ты постоянно вытаскиваешь черные. С точки зрения теории вероятностей ты вытаскиваешь числа с каждым разом все менее и менее вероятные, но ты продолжаешь их вытаскивать... - Образ дедушки профессора испарился, и передо мной снова сидела Анютка - девчонка из соседнего подъезда. - Но в любом случае, говорил мне дедушка, даже если весь мир против тебя, - продолжала эта девчонка, - должен наступить момент, когда количество белых карточек будет катастрофически превышать убывающие черные - накопится критическая масса и произойдет разворот в обратную сторону. - Она погладила меня по руке. - Чем больше ты выгребешь черных карт, тем ближе время белых!
Потом мы долго пили чай в тишине...
- Сань, я точно знаю, все будет хорошо!
На этой оптимистической ноте мы и распрощались.
Вечер был абсолютно свободен. «Поваляюсь на диване, посмотрю телевизор...»
Как обычно, по телевизору смотреть было нечего. Непрочтенных книг в доме не оказалось. За компьютерные игры что-то после всего не тянуло. «Уборкой, что ли, заняться? Эх... деваться некуда». Давно было пора прибраться в квартире...
[1] Иммерманн К.Л. Мюнхгаузен. История в арабесках.
Глава 4. Лампа и окрестности
...если разом осушить пузырек с пометкой «Яд!»,
рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание».
Алиса в Стране Чудес[1]
Помните, чем отличается пессимист от оптимиста? Пессимист: «Все плохо! Все очень плохо! Так плохо, что хуже уже быть не может!» Оптимист: «Брось ты, может!» Я тоже думал, что хуже уже не будет...
...и влип. Влип так, что не представляю, как буду выкручиваться из этой передряги.
Вакуум. Пустота и тишина...
Я застрял. Застрял плотно и без вариантов. Вокруг темнота и ограниченное пространство... Никакого движения, и абсолютная тишина.
Черная дыра. Точка в пространстве...
Мне казалось, что время остановилось, а пространство сжалось...
Статика во всем...
Я был туманом... висел густым дымом... Я был мыслью... образом, который существовал только силой этой самой мысли.
Тоска и туман... Сонная муть...
Я был сном во сне, где спящему снится, что он спит и видит сон, где снится сам себе. Мне не выбраться отсюда. Никогда.
Безнадежность... Отчаяние... Панический страх...
...я уловил движение за мгновение до того, как оно началось. Вибрация. Сначала легкая, но усиливающаяся с каждой долей секунды. Сильнее... еще сильнее... Началось движение. То, что я считал собой, было подхвачено потоком...
(меня вызывали, и это был зов, который я не мог игнорировать... даже если бы захотел...)
...и выброшено в ослепительное пятно...
Свет. Хлопок и яркий свет...
...я стоял посреди большой комнаты в своей квартире. Рядом с испуганным видом стоял мой лучший друг.
- Ты чего?! Саня, не пугай так меня! Никогда больше! - Валерка сделал шаг в мою сторону. - Как ты... ничего не понимаю... - он поднял с пола антикварную масляную лампу (медную, начищенную до блеска), которую, видимо, выронил из рук, когда из нее повалил дым. - Горячая, зараза! Сань, ты чего-нибудь скажешь, или где?! - Валерка переводил взгляд с меня на лампу и в обратном направлении.
- Я - джинн. Выполню любые три твоих желания, Новый Хозяин Лампы! - произнес мой голос.
- Сань, ты заболел?!
- Нет, Валер, я - раб этой Лампы, - теперь я управлял своей речью.
- Слушай, то - Невезучий, то - Джинн! Ты когда-нибудь отдыхаешь?! - Он старательно заглядывал мне в глаза. - Давай рассказывай!