Борис Соломонович Градский был типичным диктатором. Всегда имел точку зрения по всем вопросам, и только она имела право на жизнь. Однако БС старался изображать видимость обсуждения и принятия коллективного решения, играя какую-то свою пьесу (с одному ему известными целями), в которой все окружающие выступали лишь статистами.
Итак, я презентовал результаты нашей двухмесячной работы по оптимизации бизнес-процессов...
Совещание закончилось без чего-то четыре, и до конца рабочего дня оставалось еще два часа. Я подошел к девушкам-секретарям поинтересоваться планами руководства. Узнав, что дальше следуют сплошные совещания и точно будет не до моей скромной персоны, я окончательно уверился в мысли, что пора домой. Организм требовал сокращенного рабочего дня и честно заработанных лишних двух часов отдыха.
Я рассказал девушкам, на мой взгляд, свежий анекдот, попрощался и направился к выходу.
В дверях я столкнулся со своим бывшим одноклассником Евгением Уваровым. В школе приятелями не были, просто учились в одном классе, и каждый жил своей жизнью. Со школы, собственно, и не виделись. Женька растерялся, а потом как-то уж слишком обрадовался.
- Саша, какими судьбами?!
- Работаю здесь. А ты?
- Да... так, по делам... Ну, как ты? - вопрос явно прозвучал для проформы.
- Знаешь, у меня есть приятель, - усмехнулся я. - Так вот, у него есть присказка такая: иногда на вопрос «как дела?» хочется остановиться и начать долго и обстоятельно рассказывать, как у меня дела! - Я улыбнулся, как говорится, во все тридцать два зуба.
Мы так и стояли у самых дверей. Женька рассмеялся и показал жестом, что пропускает меня на выход. Я качнул головой, открыл пропуском дверь, и мы вышли на лестничную площадку.
- А у моего приятеля, - с усмешкой из-за моей спины сказал Женька, - на вопрос «как дела?» обычный ответ: «помочь можешь? зачем тогда спрашиваешь?!». Слушай, Саш, ты что после работы делаешь?!
- Собственно, - я понизил голос, - у меня рабочий день уже закончился, еду домой, - и вызвал лифт.
- А где живешь?
- На Филевском парке. - Кабина лифта раскрылась. - Ты назад или вниз? - Я встал в проем лифта, удерживая двери.
Женька над чем-то усиленно размышлял и вопрос мой пропустил.
- Ну, что?.. - я протянул руку для прощания.
- Саня, а давай я с тобой прокачусь? - нашел неожиданное продолжение Женька.
Мое замешательство наверняка отразилось во всем внешнем облике.
- Мне потом все равно в те края! Тебе не напряжно, а мне - приятно! - Эти две фразы Уваров выпалил с особым энтузиазмом, а на следующих двух энтузиазм иссяк, восклицания исчезли, голос стал тише. - Поболтаем... Столько лет не виделись...
Что на него нашло и в какие ему потом края, я уточнять не стал. Все-таки невежливо: не видеть человека, с которым, худо-бедно, было связано детство, больше десяти лет и отказать.
- Поехали!.. - я пытался скрыть обреченность в голосе (надеюсь, что получилось).
Женька сразу воодушевился.
- Знаешь, ты спускайся, а я за тобой через две минуты! Мне тут... надо... Я догоню! - Уваров развернулся и побежал вниз по лестнице. Лифт закрыл двери и, послушный команде нажатой кнопки, последовал на первый этаж. «Чего со мной в лифте не поехал?.. Может, у него дела на третьем этаже?.. А зачем тогда на четвертый заходил?..»
- Эх! Одному побыть не удастся! - пробормотал я себе под нос, покидая лифт. «Надо быть человеколюбивей», - пристыдила совесть.
Я вышел из здания и пошел к машине. Мой железный конь парковался не на стоянке бизнес-центра, предназначенной для ограниченного списка лиц, а, как у большинства смертных Мегаполиса, на обочине проезжей части с заездом на тротуар.
Женька подошел действительно минуты через две: я успел только завести двигатель, пробежаться дворниками по лобовому и пощелкать несколько радиостанций на приемнике в поисках удобоваримой музыки. Теперь у него в руках был коричневый саквояж. Именно саквояж, а не чемодан. Я еще с усмешкой отметил, что он похож на дореволюционного доктора.
Всю дорогу Женька без умолку болтал обо всем подряд и выглядел сильно возбужденным. Подъезжая к своему району, я поинтересовался, где все-таки его высадить, но Женька замахал свободной от держания саквояжа рукой, мол, «что ты!», и сказал, что выйдет у моего дома.
- А вот, собственно, и мои пенаты, - показал я рукой, сворачивая во двор пятиэтажного дома на краю парка.
- М-м-м, - как положено, поддержал разговор мой пассажир.
Я припарковался поближе к своему подъезду и заглушил движок.