- Сучок-Путевичок, ты б потише шел, а то я притомился, - вспомнил я какую-то сказочную формулу общения с подобными созданиями.
Но Сучку было все равно. То ли дед не наделил его ушами, то ли у него был план по прохождению маршрута. Во всяком случае, он на мои уговоры не реагировал и, бодро подпрыгивая, с той же скоростью продолжал движение.
«Забодай его комар! Я же джинн! Обладаю силой немереной, властью неописуемой... В общем, в том числе, могу двигаться с любой скоростью...» Я сложил ноги колесом и, обогнав этого мальчика-с-пальчика, покатил по тропинке впереди него. Бегущая рогатка не сразу вникла в изменения диспозиции. Сучок попытался увеличить скорость. Затем еще... и еще... Осознав всю тщетность своих усилий, Сучок-Путевичок остановился. Я притормозил шагах в десяти впереди.
Путевичок посмотрел на меня ненавидящим взглядом отсутствующих глаз, понуро опустил голову и спрыгнул с тропинки в кусты. Я подошел к кустарнику и окликнул его. Затем еще раз. На всякий случай пригрозил, что буду жаловаться в администрацию - так, для острастки. Бесполезно. Проводника я лишился.
«Если пойти прямо по тропинке, никуда не сворачивая, все равно куда-нибудь выведет», - решил я и продолжил путь в гордом одиночестве.
Долго ли, коротко, как говорится в подобных случаях, тропинка вывела меня к указателю «Из.на кур.нож.», а еще шагов через двадцать я уже стоял на опушке леса перед этой самой избушкой на курьих ножках.
- Избушка-избушка, встань к лесу... - тут я как-то смутился от положенного слова «задом» и, запнувшись, продолжил, - тыльной частью постройки, а ко мне фасадом!
Избушку, по-видимому, словесные формулировки не волновали, реагировала она на смысловые посылы, так как начала, скрипя и неспешно, разворачиваться.
На крыльце дома сидела старая карга.
- Кого к нам нечистая занесла?! - дребезжащим голосом проблеяла бабка.
- На пропитание, баню и ночлег не претендую.
- Здрав будь, добрый молодец, - речь ее стала почти нормальной (дребезжание и блеяние, во всяком случае, исчезли), а сама Баба Яга неуловимо преобразилась в бабульку «божий одуванчик».
- Чего к чаю принес, мил человек? - спросила бабка, оглядывая мои пустые руки и с любопытством оценивая, не мог ли какой сверток притаиться у меня в карманах или за пазухой.
- Бабуль, а ты бы скатертью-самобранкой обзавелась, что ли! - решил я ее поддеть.
- Очумел?! На кой она мне?! - изумилась бабка и прекратила изыскания на мою тему.
- Готовить бы не пришлось. Скатёрочка тебя бы и поила, и кормила.
- Ой! ой! и много ты таких скатёрочек видал?.. - скривила бабка рот в ухмылке.
Я не стал отвечать на откровенное ехидство.
- Ее, думаешь, почему самобранкой-то зовут?.. - Бабуля смилостивилась и решила просветить заезжего неуча.
- Ну... Почему? - Я уже понял, что попал впросак, но еще не знал почему.
- Сама бранится она! - всплеснула руками бабка. - Да с такими загибами, бывает, что все диву даются - где только понабралась-то?! В фольклорном отделе она, - неопределенно в сторону махнула хозяйка дома, - в экс-по-на-тах, - произнесла по складам мудреное слово.
Я подумал и материализовал торт. Большой, в красивой упаковке, перевязанный ленточкой. Бабка ойкнула и засуетилась.
- Проходи, проходи, добрый молодец!.. что ж это мы в дверях-то... - Бабка протерла рукавом табурет у стола. - Присаживайся, отдохнешь с дороги, чайку попьем, самовар-то у нас всегда под парами, - на одном дыхании выдала бабка, споро протирая стол и ставя на него большие фарфоровые чашки с блюдцами из старого сервиза.
Пока я нарезáл торт, хозяйка причесалась, принарядилась в новую кофточку и праздничный передник. Мы расселись на табуретках за небольшим деревянным столом у окошка. На третьей табуретке бабка пристроила самовар.
Бабка пила чай с заразительным удовольствием. Мы выпили по три чашки и уговорили почти половину торта, прежде чем я понял, что больше в меня не влезет, и наотрез отказался от новой порции.
- Оно ничего, - бабка упаковывала торт. - Вечером почаевничаю, да на завтрева останется. - Бабуля убрала кондитерское творение и достала взамен сушки. От сушек я тоже отказался, сказав, что просто попью чаю.
Я потягивал не остывающий в чашке напиток, а бабка размачивала сушку в чае, затем откусывала мякоть и прихлебывала кипяток.
- Ну, добрый молодец, рассказывай: что привело тебя в наши края, какая кручинушка придавила, какая тоска снедает?
Видимо, наступило время разговоров.
- Про кручинушку и тоску - длинная история, а зачем пришел - и сам не знаю...
- Это потому, что ты надобности своей в жизни не разумеешь! - безапелляционно заявила бабка, принимаясь за очередную сушку.