Повитуха повернулась к присутствующим и проговорила удовлетворенно:
– Девочка, здоровая!
Женщины, толпившиеся по углам комнаты, зашептались, переглядываясь.
– Девочка? – Невысокий плотный человек в темном камзоле гранда, с маленькой остроконечной бородкой, поморщился. – Король будет недоволен! Тем не менее велите звонить в колокола, дабы известить народ о рождении инфанты!
Он развернулся и быстрыми шагами направился к дверям. Даже спина его выражала огорчение.
Повитуха передала ребенка няньке, озабоченно склонилась над роженицей. По лицу королевы струился обильный пот, губы трепетали, будто она что-то хотела сказать.
– Постойте, синьор… – вполголоса проговорила повитуха. – Будет еще один ребенок…
Но человек с бородкой уже вышел.
Королева застонала, закусила нижнюю губу, лицо ее побагровело от напряжения.
Присутствующие зашевелились, придвинулись к постели королевы. Кто-то проговорил:
– Архиепископ уже ушел… послать за ним?
Вдруг тишину покоя нарушил странный, пугающий звук, похожий не то на рычание дикого зверя, не то на кошачье мяуканье.
– Не нужно… – повитуха снова выпрямилась, держа в руках второго ребенка, испуганно оглянулась на присутствующих и пролепетала едва слышно: – Это… это, кажется, мальчик…
В руках у нее было странное, уродливое существо, похожее на маленького зверька. Крошечное тельце покрывала редкая неопрятная шерсть, круглые глаза тускло блестели, а из приоткрытого рта торчали короткие острые зубы.
– Чудовище! – послышался чей-то дрожащий голос.
– Антихрист! – подхватил еще кто-то.
Придворные принялись истово креститься.
И в это время за окнами раздался гулкий, протяжный звон церковных колоколов.
Когда этот звон затих, из толпы придворных вышел пожилой господин в лиловом, расшитом серебром камзоле, с холодными серо-стальными глазами.
Он забрал ребенка у растерянно застывшей повитухи, окинул всех остальных стальным взглядом, словно полоснул клинком, и резким, каркающим голосом проговорил:
– Королева родила только одного ребенка, инфанту! Другого ребенка не было! Всем понятно?
Придворные испуганно закивали.
Я проснулась от того, что где-то рядом незнакомый голос громко произнес:
– Пора!
Я открыла глаза – но не смогла сразу понять, где нахожусь.
Правда, в последнее время со мной такое часто случалось, так что я не впала в панику, а попыталась определиться.
Я лежала на узком, коротком и жестком диване. Рядом стоял офисный стол, около него – кресло на колесиках, обитое, как и диван, коричневой искусственной кожей.
И тут я поняла, что нахожусь в кабинете Студнева.
И сразу же вспомнила все, что произошло со мной вчера вечером и ночью.
Нужно скорее вставать и ликвидировать следы моего ночного присутствия в кабинете начальства. Студнев подошел ко мне по-доброму и только очень просил, чтобы никто ничего не узнал, так что нельзя его подвести.
Вроде бы приличный мужчина оказался. И начальник не вредный. Но с другой стороны, с некоторого времени я перестала доверять первому впечатлению. Возможно, это неправильно, но я не доверяю никому. Жизнь научила.
Я взглянула на часы – вдруг уже много времени и сейчас подтянутся мои сослуживцы?
К счастью, была еще только половина восьмого, так что до начала рабочего времени оставалось больше часа.
То есть к девяти обычно приходит сам Студнев, а остальные сотрудники и к десяти не все подтянутся.
Учитывая нынешнюю напряженную обстановку, народ вообще больше дома работает, один начальник вечно в офисе торчит. Его положение обязывает.
И чего ему дома не сидится? Очевидно, руководить по удаленке не получается.
Я поднялась, потянулась – и осознала, что спала в одежде.
Ох, если бы можно было принять душ и переодеться!
К сожалению, об этом не приходилось даже мечтать.
Ну, нужно хоть как-то привести себя в порядок…
Я вышла из офиса.
К счастью, в такой ранний час в коридоре не было ни души, так же как и в туалете. Там я, как могла, умылась, привела в порядок волосы и лицо, поправила одежду. Больше ничего сделать я не могла и пошла обратно в наш офис. Там нашла у Ленки в столе настольное зеркало и уселась перед ним, включив лампу.
Царапина на щеке больше не кровоточила, но воспалилась, еще немного – и щека распухнет, а пока только багровая полоса виднеется.