С каким облегчением понял он, что невыразимцы понятия не имеют, у кого все это время находился дневник Темного Лорда. Который уничтожил Северус.
С которым, в свою очередь, они вместе напивались после допросов, позволяя Нарциссе видеть себя в недостойном джентльменов и уважаемых магов состоянии. Нарцисса - ангел во плоти - никогда не ставила им это в упрек, лишь приказывала подать специальный отвар и легкий завтрак. Если бы Люциус мог, он бы заново влюбился в жену, потому что сильнее любить уже просто невозможно.
Помимо этого настораживало появление на арене новой фигуры - владельца СМИ магической Британии. Сразу все налаженные связи с газетами и журналами превратились в односторонние. То есть владелец талантливо играл на желании магов контролировать эту сферу деятельности, но на самом деле никакой власти не давал. Газеты писали только то, что он им приказывал. При этом Гриффин умудрялся оставаться в тени и быть со всеми любезным. Его принимали в знатных домах, он доставал аккредитации, его любили в Министерстве, но никто ничего не знал о нем, как о личности. Люциусу доводилось видеть Эрика Гриффина на парочке министерских приемов. Колоритная фигура, сильная личность, от одного его взгляда по позвоночнику проходила невольная дрожь. Люциус помнил, что таким же был до своего сумасшествия Темный Лорд: сильный лидер, имеющий свою цель и идущий к ней практически напролом. Если можно назвать “проломом” изящество, достойное самого Салазара Слизерина. И в какой-то момент, Люциус мог бы поклясться, цель Гриффина слегка изменилась. Он как будто пожелал чего-то другого, стал более… подобрать слово было сложно даже потомственному аристократу, занимавшемуся риторикой. Гриффин словно воодушевился, загорелся изнутри. А еще стал ждать, выдавая признаки нетерпения, но тем не менее, не выходя из засады.
Хотелось бы иметь такого человека на своей стороне. Гриффин абсолютно точно не боялся ни Министерства, ни Отдела Тайн. И тех, и других он, мягко говоря, деликатно, иносказательно послал, разоблачив соглядатаев и уволив парочку подкупленных журналистов. И все это ради одного художника! Те крохи информации, что попадали в руки Малфою, указывали на интерес Отдела Тайн к талантливому, но неизвестному художнику, иллюстратору новых учебников и автору рисованных книг. Гриффин прикрывал его, наплевав на собственную безопасность. Хотя, если учесть, что он до сих пор жив… Это говорило о многом, об очень многом.
Люциус приложил немало усилий, чтобы заполучить Гриффина не в друзья или должники, но хотя бы в приятели. И насмешка в глазах мага больно ранила самолюбие. Гриффин словно насквозь видел все потуги аристократа и про себя смеялся над ними, как над действиями несмышленого ребенка. Хотя на словах оставался исключительно вежливым.
На фоне этого открытие отношений Драко стало… досадной новостью. Люциус не настаивал на сохранении целибата, что уж там, сам грешен, до женитьбы слыл ловеласом. Но вот кандидатуру сын мог бы выбрать и получше. Астория умная девочка, осознает, какие отношения в большинстве своем царят между супругами в договорном браке. Нарцисса и сам Люциус случайные и очень счастливые исключения из правил. Она может потерпеть любовницу или любовника мужа, но сына Артура Уизли, этого конопатого, неуклюжего Предателя крови… От одной лишь мысли Люциуса бросало в дрожь.
Разрыва контракта с Грингассами он хотел меньше всего на свете. Невесту Драко они с Нарциссой подобрали на второй год жизни сына, все рассчитали, проверили и перепроверили. Род Малфой требовал от супругов своих наследников многого. Так как ребенок один, ему отдавались все силы матери, поэтому ею могла стать только волшебница с потенциалом выше среднего, способная выносить плод. Разумеется, чистокровная, без ярко выраженных наследственных болезней. Из семейства, с которым Малфои не пересекались минимум два поколения, чтобы не смешивать кровь слишком сильно. В Британии таких родов оставалось крайне мало, с любым Малфои скрещивались не раз, и не два. Предпочтительнее всего были Блэки, но невеста из данного рода досталась самому Люциусу. Поэтому Гринграссы, находившие себе супругов преимущественно в Норвегии и Франции, стали идеальным вариантом для разбавления застоявшейся крови. Чистокровная девочка, с сильным потенциалом. Когда Драко было два года, выбор пал на само семейство, оставшееся время Нарцисса и Люциус присматривались к Дафне, а затем и к Астории. Выбор пал на младшую. Нейтралы Гринграссы согласились не без колебаний, все же слишком уж специфичным был род. Но ведь согласились! Тогда супруги праздновали победу - Драко как раз должно было исполниться одиннадцать лет.
Теперь все могло полететь к Мордреду из-за внезапно вспыхнувшей страсти Дракона. Люциус потер переносицу. Своим сыном он гордился, что уж и говорить. Из всех возможных вариантов он выбрал для своей компании наиболее удачные. Панси Паркинсон, наследница рода, Забини, талантливый зельевар, весь в свою матушку, Поттер, будущий наследник не только Поттеров, но и рода Блэк. В нем единственном сохранилась кровь семейства в большей части - целая четверть! Блэки возрождались и из меньшего. К несчастью, Драко, как и Нарцисса, принадлежал Малфоям.
Гермиона Грейнджер… грязнокровка, но девочка талантливая. Люциус рассматривал ее как стимул для сына к учебе, к становлению первым, лучшим. Неплохой щелчок по носу для аристократа, если какая-то маглокровка станет учиться лучше него. Все изменилось, когда Драко попросил семейные артефакты для нее. Люциус видел, как дернулась вопросительно бровь Нарциссы, это стало единственным признаком удивления супруги. Он и сам испугался, что сын выбрал в невесты… Гермиону. Но нет, мальчик просто боялся за подругу, которую позвали на беседу в Отдел Тайн.
Отдел Тайн. Неплохое будущее для девочки, ее можно будет использовать через дружескую связь с Драко. Правда, сын был слишком наивным, немного идеалистом, но Люциус считал, что время уберет эти черты, прибавит наследнику цинизма.
А еще явная заинтересованность в ней зельевара…. Разумеется, Северус благороден до драклов, не прикоснется к девочке, пока той не стукнет… семьдесят, но ведь какой потенциал для упрочнения связей!
Когда Сириус принес рисованные книги, Люциус пожалел, что не уделял данному вопросу достаточно внимания, слушал отговорки сына и верил. Впрочем, тот не солгал, что заставляло в очередной раз гордиться еще одним изворотливым Малфоем. В книгах для него действительно не было ничего возмутительного и ужасного.
Лучше бы он с грязнокровкой встречался! А не со ставленником Дамблдора. Люциус метался по кабинету, не слушая заверений Сириуса, что у Рона критичный взгляд на жизнь, что он аналитик. Он бы проклял рыжего отпрыска Предателей крови, если бы не простая фраза родственника жены:
- Когда-то моя мать металась точно так же.
Словно ведро ледяной воды, слова остудили пыл Люциуса, и маг упал в кресло. Блэк давно покинул резиденцию, а Малфой все еще сидел, пришибленный.
Для близкой родни не было секретом, что Сириус любил своего лучшего друга, Джеймса Поттера. Леди Вальбурга считала данное чувство юношеской блажью, запустила его, а когда осознала, стало слишком поздно. Сириус не просто увлекся, он полюбил, всей душой и сердцем, как умеют только Блэки, отдавая всего себя. Полюбил настолько, чтобы радоваться счастью Джеймса, помогать тому завоевать рыжую невесту - да что всех тянет на рыжих! Стал крестным их сына и частым гостем в их доме. Просто любил, горел, не сгорая, жил ради Джеймса.
Который так ни о чем и не узнал. Сириус понимал безответность своей привязанности, страдал, но молча. Вальбурге бы смириться, позволить мальчику любить, но леди была слишком горда, слишком своенравна. А Сириус не мог отказаться от смысла своей жизни, увидеть кого-то своей супругой, продолжить род. Поэтому ушел из дома.