- Благодарю, молодой человек, мне очень приятно и лестно ваше мнение.
Глубокий, чувственный голос. На стене, напротив портрета Слизерина, появился другой. В мягком, глубоком кресле с высокой спинкой, на фоне темно-синего бархата сидела прекрасная женщина. Такими изображают Дам артуровских времен, за их руку и сердце сражаются благородные рыцари, короли кладут свои сокровища к их ногам, а поэты сочиняют поэмы в их честь. Женщина состояла из тонких граней льда: холодный и насмешливый взгляд из-под изящных бровей вразлет, прямой нос, тонкие, неулыбчивые губы, по которым сейчас плавала усмешка. По высокому лбу проходил изящный обруч с вырезанными рунами, убранные под него волосы были откинуты назад и открывали сливочную шею, гордый разворот плеч. Темно-синее платье облегало стройный стан, высокую грудь, чьи очертания угадывались в неглубоком декольте. Рядом на столике стоял серебряный кубок с вином, а на коленях лежала книга в кожаном переплете, и пальцы с удлиненными, гладкими ногтями лениво и машинально перебирали страницы.
- Кандида, сто лет не виделись! - ядовито усмехнулся Слизерин. - И еще столько бы тебя не видеть.
- Согласна, - кивнула женщина. - Сидел ты в своем подвале и сидел бы дальше, но сейчас ты в моей Комнате, так что прояви уважение!
- Я не по своей тут воле, так что могу расслабиться, - разве что язык не показал.
И это основатели? Сущие дети! Но почему портрет появился только сейчас. Я давно подозревал, что каждый из основателей Хогвартса прикрепил частичку себя к своему главному творению, к своему убежищу. Однако проверить данное утверждение никак не мог, Слизерин являлся единственным знакомым портретом.
- Но почему вы не появлялись раньше? Ведь я не первый год здесь.
Под взглядом Когтевран становилось неуютно, хотелось передернуть плечами. Как будто погрузился в черные воды ледяного озера, и осколки льда пронизывают каждую клеточку. Но вот взгляд изменился, и зима сменилась теплой южной ночью.
- Зови меня Кандидой, не хочу отставать от Салазара, - дрогнули уголки губ. Не улыбка, но одобрение. - Многие считают, что в портрет можно поместить душу человека. Это не так. Магический портрет - слепок личности, тонкие нюансы и грани науки о душе и сознании, подкрепленные зельями, артефактами и чарами. А еще - талантом и усердием художника, его душой. Сколь ни был бы талантлив создатель картины, если он ничего не чувствует в момент рисования, из-под его руки выйдет не более, чем малеванный холст. Красивый, но, увы, бездушный.
- Кандида стала первой, кто начал всерьез изучать магическую живопись, - вставил Слизерин.
Несмотря на внешнее раздражение, он все равно был доволен. Тому, что появился собеседник, тому, что появился один из немногих людей, кто был по-настоящему близок темному волшебнику. Не уверен, что у него имелись друзья и товарищи кроме основателей школы. Когда бы он ни заговаривал о них, как бы ни старался, тепло все равно проскальзывало в голос. Он если не любил, то уважал и ценил их.
В груди подозрительно сжалось. От радости. От зависти. К Когтевран и остальным, потому что сумели стать чем-то значимым в жизни… друг друга.
Чертов озабоченный портрет! Не хватало еще влюбиться в него. Так, массируем виски и возвращаемся к сути разговора.
- Наверное, ты не раз замечал, что некоторые портреты спят целыми днями, - продолжила тем временем Кандида. - Это не всегда притворство. Слепок личности подразумевает и характер мага, его интересы и склонности. Почему директора Хогвартса практически всегда бодрствуют? Потому что искренне интересуются делами школы, директором не мог стать равнодушный к детям, так уж было заложено нами при основании. Но вот остальные портреты. Если не с кем поговорить, не с кем разделить вечность, мы засыпаем, до тех пор, пока не появится нужный человек. Или портрет. Или существо. Со времен смерти оригинала я бодрствовала около ста лет. Постепенно менялись времена и интересы, про Комнату стали забывать или использовать ее не по назначению.
По помещению пробежалось марево, на этот раз грустное. Протянул руку, погладил шершавую стенку. На этот раз она не одинока. Салазар насмешливо хмыкнул и закатил глаза.
- Завидуй молча! - показал ему язык.
- Пока ты ее не целуешь, я спокоен, - парировал волшебник. - Но берегись, я ревнивый!
Вот ведь… зараза змеиная!
Кандида усмехнулась, покачала головой.
- Я проснулась в конце твоего первого курса. Комната подала знак, что появился человек, который…. Которому нет дела до политических игр, славы, даже собственной, важны только знания и индивидуальное творчество. Личность, индивидуальность - вот те качества, что я более всего ценила в своих студентах и воспитывала в них, пока была жива. Мне потребовался год, чтобы проснуться окончательно. Остальное время я наблюдала за тобой. Ты - истинный адепт моего факультета, Гарри. И я безумно горжусь этим, - вздернула подбородок.
- Спасибо, - уважительно кивнул.
- Если не возражаешь, я составлю компанию тебе, Комнате и, так уж и быть, Салазару.
- Что значит “так уж и быть”? - возмутился Слизерин.
- Не возражаю, для меня это будет настоящим удовольствием. Тем более, скоро заканчивается учебный год, и я уеду на каникулы. Вместе вам будет веселее.
- О, да, - предвкушающе улыбнулась Когтевран, опасно улыбнулась.
Слизерин застонал и закрыл глаза ладонью. Появилось радостное подозрение, что не только Пуффендуй является управой на эту язву.
Тот редактор, что приводил доводы против анимации, был прав, чертовски прав. Нарисовать сорок экземпляров пособий для первого курса за второе полугодие было нетрудно. Чары изучал, движение скопировал таким образом, чтобы смотрящий понимал, как надо действовать. Даже раскрасил, пририсовал искорки, вылетающие из острого кончика палочки. Затем скопировал сорок экземпляров. А вот дальше пошла каторга. Для каждого заклинания был комплекс кадров, требовалось объединить их, придать подвижность. Помнится, в фильме про Гарри Поттера, Малфой послал тому движущуюся картинку. Вот уж действительно - на два движения. Всего два действия, объединенных в одно. Мне же требовалось как минимум три.
Вопрос - оно мне надо? И для чего? Ответ пришел незамедлительно. Потому что это можно сделать. Потому что любопытно и хочется попробовать нечто новое. Тем более, что экземпляр манги для конца года уже был нарисован и готов к выпуску - вот, что значит, мощное вдохновение и заряд бодрости от кофе. Подумаешь, не поспал пару ночей, так ничего страшного. Зато теперь можно вплотную заняться новым направлением. Если получится, на этом можно неплохо, весьма неплохо заработать. Издательства тратить время не будут, а я в маленьких порциях летом смогу освоить. А то что же это - Гарри Поттер и ничего от своего имени не выигрывает. Впрочем, инициатива Альбуса Дамблдора по засекречиванию места обитания Героя пошла на пользу. Мое имя использовать сначала запрещалось Министерством, а теперь прошло время, Герой уже никому не интересен, по крайней мере, не настолько. В результате, о Гарри Поттере можно узнать разве что из новейших учебников истории, да старых выпусков газет.
К глубокой ночи сорок выпусков было готово. Осталось только положить их у гостиной и зачаровать, чтобы взять мог только первокурсник. С внутренней стороны обложки написал предупреждение, что рвать книги не стоит, они не восстановятся. Сами заклинания и рисунки сопровождали цифры и пояснения с краткой техникой безопасности. Ну-с, пойдем!