— Он не придет сюда, — немного мрачно ответил Хозе. — Мы снова вместе.
И он бросился к ней, схватив ее в объятия.
Потом разговор. Нет, не разговор, а взаимные вопросы.
Сели на диван и вдруг замолчали. Вопросы иссякли.
Пауза. Весело захохотали.
— Ну, говори, милый, как ты сюда попал и где он.
— Он… Не знаю, право… затрудняюсь сказать…
И Хозе быстро нарисовал картину своего головокружительного рейда с момента ареста Аннабель.
— Я готов был на все и сам не знаю, как все это вышло.
Это было безумие, но я не мог остановиться.
И он продолжал рассказ от покушения на Флаугольда до последнего момента.
— Надо бежать, Хозе, скорее бежать, скорее, — заволновалась Аннабель.
И в свою очередь Аннабель нарисовала свою жизнь, свою тоску о нем, о поисках, об отношении к Флаугольду, которое из хорошего обратилось в ненависть. О своем столкновении с людьми, «настоящими людьми, какими должны быть все, и он должен быть таким же», — закончила она свой рассказ.
— Ты, значит, с ними? — немного грустно, немного удивленно спросил Хозе.
— Да, я с ними.
Хозе опечаленно посмотрел на нее. Потом порывисто стал целовать, в перерывах успевая говорить:
— Брось их к черту, и тех и других. Я хочу жить, Аннабель, жить. Ты ведь любишь меня, ты ведь со мной…
— Ну, успокойся, не надо.
— Ты не уйдешь больше?
— Вот глупый! Куда? Я не продаюсь больше, и никаким Флаугольдам не купить меня.
Страницы прошлого мелькали в каждом слове, в каждом намеке, смягчая их души и увлажняя их глаза. Мелькали пыльные дороги, цветущие сады, эстрады, ссоры, объятия, клятвы в вечной верности, ревность, и снова движение вперед из города в город, из одного края в другой.
— Постой, — остановил поток воспоминаний Хозе. — Ты не забывай, Аннабель, что в настоящий момент я заменяю собой Флаугольда. Какой приказ прикажете отдать?
— А в самом деле, Хозе, это идея.
— А пока выпьем. Я вижу, вон, кажется, торчит бутылка.
И Хозе ловко поймал за горлышко бутылку, выглядывавшую из ящика шифоньерки, и взмахнул ею перед носом Аннабель.
— Хорошо, выпьем. Я думаю, Хозе, что неплохо было бы закрыть…
— К делам мы вернемся потом, а пока… — Хозе театрально-торжественно налил два бокала.
— За правителей республики!
Одновременно произнесли они, но каждый вкладывал в тост свое содержание.
ЭПИЛОГ
ПОСЛЕДНИЙ ЧЕТВЕРГ
Глава I
К СЧАСТЬЮ
Выбраться утром при помощи Аннабель было необычайно легко. Прислуга летала на цыпочках при одном ее взгляде, боясь провиниться. Ведь она вернулась снова в дом, и все может быть.
Дженни, смеясь от радости, носилась по всему дому.
С чемоданом в руках, провожаемые одной Дженни (всей прислуге было приказано не появляться на глаза Флаугольду), они уселись в автомобиль.
Хозе не был похож на вчерашнего. Он трусил всего. И если бы не Аннабель, он бы провалил все дело. Он снова стал робким. С облегчением вздохнул, очутившись в карете автомобиля.
Аннабель немного медлила, она дожидалась газетчика, бежавшего по улице. Газета куплена.
Машина тронулась с места.
— Слава богу, — прошептал Хозе, — сошло.
И потянулся с поцелуем к Аннабель, но она отодвинулась от него и чуть презрительно улыбнулась.
— Не мешай, я читаю газету.
Хозе обиженно выглянул в окно, но, испугавшись, что его могут заметить, спрятался в глубь. Он мучился при мысли, что не проверил, убил он Флаугольда или нет.
— Послушай, — смеясь от возбуждения, сказала Аннабель. — Началось.
— Что там началось?
— Вот! — И она прочла: «Возможность объявления войны Союзу вызвала ряд забастовок в стране. В Англии остановился целый ряд заводов. По последним сведениям, транспортники присоединились к забастовке». А вот дальше, дальше, слушай! «В Германии. На улицу вышел ротфронт. Необычайная демонстрация. Главная колонна растянулась на несколько километров. Сотни тысяч участников. Франция…»
— К черту Францию! Не хочу ничего слушать, — воскликнул Хозе.
— Ты не поумнел за это время.
— А ты совсем поглупела от газет. Подумаешь, — политик! Раньше ты только объявления читала.
— А ты и раньше ничего не читал.
И оба, надувшись, замолчали.
Путь к счастью грозил окончиться по меньшей мере ссорой.