– Ты правда собрался домой? – поинтересовался у него Ванзебах. – А не лучше ли будет, если ты переночуешь у нас?
– Нет-нет, – торопливо пробормотал в ответ Шлессерер, – к чему тебя утруждать, да и вообще…
Потом поблагодарил Ванзебаха за поддержку, отказался и от предложения доктора подбросить его до дома, попросил только вызвать ему такси.
Однако Шлессерер не ночевал дома. Это сумел выяснить один весьма добросовестный помощник криминальной полиции: Комиссар Случай. Его уже давно пора произвести в старшие комиссары.
И еще одно дело, не имеющее отношения к «Делу с пеларгонией», а именно: дело о величайшем мошеннике и прохиндее всех времен Хаиме Эрлихе… Я все же сумею взять себя в руки и не позволю себе поддаться искушению отвлечься и расскажу вам его удивительную историю в другой раз – она тоже связана некоторым образом с крупным отелем в центре нашего города. Портье этого отеля был опрошен в качестве свидетеля в тот же день, когда газеты на первых полосах возвестили об убийстве фрау Шлессерер; были помещены и фотографии Шлессерера, под которыми, как это водится, стояло огромными буквами: «Теперь под подозрением супруг Гейнц К.Ш.», однако портье, которого трудно заподозрить в незнании людской породы, ибо за долгие годы работы в отеле он в этом смысле поднакопил изрядный опыт, заявил допрашивающему его полицейскому уже под финал допроса, держа перед собой раскрытую газету: «Не знаю, будет ли это интересно вам, но вот этот тип ночевал в ночь после убийства у нас».
Но эта ночь была не ночью после убийства, тут портье ошибся, да и знать этого не мог. Это была уже вторая после убийства ночь, поскольку фрау Шлессерер, как доказано результатами вскрытия, была убита в четверг 19 июня. А в пятницу 20 июня ее обнаружил Шлессерер, который отправился ночевать в упомянутый отель вечером того же дня.
На вопрос (заданный ему уже в ходе допроса), почему он не счел необходимым упомянуть об этом обстоятельстве, то есть о проведенной в отеле ночи, на предшествующих допросах, Шлессерер заявил, что, дескать, не счел его важным. В конце концов, любой поймет, что оставаться одному в доме, где незадолго до этого произошло убийство, как-то не очень хочется…
Впрочем, это и на самом деле было не так уж и важно. Ночь он провел в одиночестве. Все было тщательнейшим образом проверено. Шлессерер только позвонил из отеля – номер вызываемого абонента сохранился в соответствующей документации отеля. И это был номер некоего герра по имени Эрих Штегвайбель… И, представьте себе, Штегвайбель был мне знаком!
Но вернемся к результатам расследования. Вскрытие трупа фрау Шлессерер и химический анализ обнаруженных в раковине рвотных масс показали, что фрау Шлессерер приняла яд, который не подействовал, несмотря на то что речь шла о сильнодействующем ядовитом веществе – если спросите меня, каком именно, я ничего не смогу вам на это ответить, потому что в ядах не разбираюсь. Скорее всего доза оказалась слишком малой либо жертва, отметив резкое ухудшение самочувствия, поняла, в чем дело, бросилась в ванную и, вызвав рвоту, попыталась таким образом избавиться от яда, но подверглась нападению сзади и была задушена найденным на полу ванной у трупа пояском от купального халата. Оговоримся с самого начала: поясок этот, как и сам купальный халат, был из махровой ткани, на которой отпечатки пальцев не остаются. И еще одно обстоятельство, поначалу ускользнувшее от внимания полиции, – поясок не совпадал по цвету с купальным халатом фрау Шлессерер. Он был коричнево-красным, в то время как ее халат был белым. С другой стороны, почему бы не повязать белый купальный халат коричнево-красным поясом? Может, мода сейчас такая, в конце концов.
Разумеется, следственная группа досконально осмотрела особняк Шлессерера, в особенности полицию интересовало, каким образом преступник или преступница попали в дом. Ничто не указывало на несанкционированное вторжение, что говорит о том, что жертва либо впустила преступника или преступницу в дом, либо – вот тут-то Шлессерер и попадал под подозрение – преступник располагал ключом от дома.
Существовало три ключа: один находился у фрау Шлессерер, он висел на специальной вешалке у двери в дом, другой принадлежал сыну Ральфу, который, следует добавить, вот уже несколько лет жил отдельно от родителей, к тому же в момент совершения преступления пребывал в нескольких тысячах километров от нашего города, а именно в США. Его ключ нашелся, как следовало из первого допроса Ральфа, который имел место вскоре после его возвращения домой, причем ключ так и висел на том же месте, где и был оставлен год назад еще перед поездкой.