-.... - выразил свое чувства Ходок.
- Что ты все время материшься? - Сашка мог сам при случае выразиться и покрепче, хотя бабка за каждое бранное слово била по губам. Но не при незнакомой же училке!
- Подумаешь, - не смутился Витек. - Папка всегда так говорит, когда выпьет.
- Сопьется он там совсем без нас, - неожиданно вмешался в разговор внимательно прислушивавшийся Гусь, снова захлюпав носом. - Вить, а Вить, а когда мы домой вернемся?
Ходок сердито зыркнул глазом на Сашку, как будто тот был во всем виноват.
- Ничего не сопьется, - уверенно ответил он брату. - С ним еще Люська осталась, не пропадет. А мы здесь еще немного побудем, вот и буквы новые выучим, - он кивнул на табличку. - А то непонятно совсем, что написано.
- "Княжеский сиротский приют для мальчиков", - сказала МарьИванна. - Это и написано. А вы, значит, совсем неграмотные?
- Выходит так, - безрадостно подтвердил Сашка, не опускаясь до оправданий.
- Ну да ничего, выучитесь, - успокоила девушка. - Школа у нас хорошая. Все воспитанникам легко дается: и буквы, и счет, и страноведение, и история. Чай не хуже других будете, тем более, что ты с Даром.
Тем временем из калитки вышел Дамиан в сопровождении осанистого бородатого мужика, одетого, в отличие от охотников, довольно пестро: в красно-коричневые узкие штаны, остроносые черные башмаки, длинную зеленую вышитую рубаху и теплую, не по сезону,богатую меховую безрукавку с металлическими прошивками. На шее у него висело несколько круглых амулетов. Пальцы обеих рук были в перстнях. Павлин.
Скуластое лицо с правильными чертами можно было бы назвать приятным, если бы не слишком большой широкогубый рот и кривоватый, как будто сломанный, нос. И вгляд, которым пестрый, оказавшийся школьным распорядителем Никодимом, смерил МарьИванну, показался Сашке слишком сальным. Впрочем, вопрос с заселением новичков он решил быстро и по-деловому.
- Заселить, конечно, заселим. В пристройку к бояричу. И так спальная там на десяток, а проживает один, непорядок. Боярич ведь возражать не будет? И на довольствие поставим. А в классы какие пойдем, постарше?
Вопрос о поселении был обращен к Видяну, который лишь равнодушно кивнул в ответ. Зато насчет школы отозвалась МарьИванна:
- Рано им в классы, неграмотные. Сама с ними поперву позанимаюсь.
- Ну вот и ладушки, - управляющий довольно потер ладони. - Думаю, новенькие пока сами устроятся, а у нас еще дела.
- Но ведь объяснить надо, поговорить, - заикнулась было учительница, но высказаться ей не дали.
- Успеется еще, - пестрый бросил на мальчишек острый взгляд. - Целитель из них кто? Этот? - он фальшиво улыбнулся Сашке, показав крепкие желтоватые зубы. - Вот пусть и освоится, отдохнет. Путь был неблизкий. А у нас свои разговоры есть, - он подхватил МарьИванну под руку, и в сопровождении охотников устремился во двор.
- Ну что, пойдем, - позвал мальчишек Видян. Сейчас он казался почти нормальным. - Со мной жить будете.
Пристройка располагалась слева, чуть позади основного здания, куда ушли училка с управителем. Это был отдельный деревянный домик с сенями и одной большой комнатой, где стояли десять деревянных топчанов, застеленных соломенными матрасами, одна трехногая табуретка и кран с рукомойником, вода из которого добывалась нажатием металлического стерженька. Будка сортира, двухместная, выкрашенная в веселенький синий цвет, стояла неподалеку во дворе, и туда сразу же устремился Игорек.
- Не утопни там, - крикнул ему вслед брат и хмуро добавил. - Сервис на грани фантастики.
- А ты что хотел? Пятизвездночный отель? - огрызнулся Сашка. - Зато стимул будет тебе для тренировок. Иначе застрянем здесь на всю оставшуюся жизнь.
Сейчас не стоило выяснять, кто прав, а кто виноват, но зато было совершенно ясно, что делать: как только Ходок сумеет вернуть себе силу, немедленно свалить из этого прекрасного мира домой, в привычную современную жизнь, к нормальному туалету, мобильнику и компьютеру.
- Поесть нам хоть сегодня дадут? - поинтересовался он у местного старожила, с отсутствующим выражением лица сидевшего на своем топчане.
- Отчего ж не дадут? - удивился Видян, оживляясь. - Со мной точно дадут. Сейчас в столовку пойдем, там и поедим.
- А почему с тобой, - неприязненно спросил Сашка. - От того, что боярич? Потому и живешь отдельно?
От вопроса тот неожиданно снова завис, потом пожал плечами: - Наверное, и поэтому тоже. Родовитый я, и со мной сила. Другие боятся. И тебя будут сторониться, когда поймут. А вот дворовых твоих могут задеть точно.
В дворовые он явно записал братьев Снегиревых, но Сашка спорить не стал - плевать. Они здесь ненадолго.
В общий дом мальчишки вошли через боковой вход. Столовая оказалась большим залом, в центре которого стоял длинный стол и ряды знакомых табуреток. В глубине зала виднелась большая стойка с тремя котлами, из которых торчали половники. Слева от котлов высилась горка металлических мисок, справа - такие же кружки. Вдоль левой стены тянулись умывальники, где приютские, поев, отмывали посуду начисто каким-то серым порошком и возвращали на место.
Самообслуживание, - мысленно одобрил Лечила. - Автосервис.
Сашка решительно подошел к раздаче и довольно принюхался - пахло неплохо. В первом котле оказалась незнакомая каша, во втором - мясная подливка, в третьем - компот. Сбоку стояла миска с печатными пряниками.
Обслуживали себя обедающие и вправду сами. А за порядком присматривала толстая тетка в цветастом платье, наверное, одна из поварих, сейчас с интересом разглядывавшая что-то за окном. В еде детей, похоже, не ограничивали - добавки можно было брать, сколько захочешь. Так что опоздавшим обычно оставалось только выскребать остатки.
Время обеда уже прошло, но за столом еще сидело несколько мальчишек, которые бросали на новичков любопытные взгляды, но заметив Видяна, поторопились уйти. Еда и вправду оказалась сытной и вкусной. Кашу Сашка так и не определил, компот оказался сладким, с легкой горчинкой. Пряники он и вовсе не стал брать, и, торопливо поев, подошел к окну - уж слишком заинтересованно уставилась туда столовская тетка. Со двора доносились голоса, один из которых принадлежал МарьИванне.
Окно выходило в засаженный цветами палисад в окружении вездесущих берез. Под одной из них училка общалась сейчас совсем не с управляющим, как предполагал Сашка. Рядом с ней стоял тот самый темноволосый княжич с давешнего плаката. Высокий, в темных узких брюках и ярко-белой атласной рубашке с какими-то воланами, увешанный блестящими амулетами, он, по мнению Сашки, был одет нелепо, как фигурист для танцев на льду. Рядом с ним МарьИванна казалась тем, чем и была на самом деле - серой мышью, училкой, упертой ботаничкой. Это, правда, не мешало ей держаться строго и уверенно, отрицательно мотая головой, в то время как парень в чем-то яростно ее убеждал.
-... мешает тебе поехать со мной?...даю три седьмицы..., - донеслись до Сашки обрывки слов.
- При деле я.... Учительствую... невместно, - МарьИванна явно отказывалась от предлагаемой авантюры.
- Вот ведь незадача! - вздохнула рядом цветастая повариха. - До чего ж неладно все сложилось. - Тетка смотрела на училку с явным сочувствием и не нуждалась в лишних расспросах, спеша поделиться обуревавшими ее чувствами.
- Она ведь приютская сама, из девичьего, от нас неподалеку, - объяснила она Сашке, заметив его интерес. - Из родовитых, да только бросили ее родичи, и дар слабый, полукровный. Да всегда училась усердно, послали ее аж в сам Престол, на курсы учительские. А как вернулась, взяли к нам в школу, с младшими детишками работать. Тут ее младший княжич и заметил, да и влюбился. Да только Марьюшка наша строга, себя блюдет. Думаешь, отчего у нас к обеду каша с мясом, да пряники печатные? - со всей сокрушительностью женской логики спросила она.
Сашка даже растерялся, пытаясь угадать пропущенную мысль, - неужто потому, что Марьюшка себя блюдет? - не зная, что сказать, но оказался совершенно прав. Тетка с удовлетворением ответила себе сама: - Да оттого, что отказала она княжичу наотрез, отвадила, не стала голову дурить, место свое знает. Князь и порадел денюжкой приюту. Вот нам и выгода. И княжич, вроде, сначала отстал, оженился даже. Да вот только, - сплетница понизила голос - Князь-то наш давеча занедужил сильно, к волхвам в Храм ушел, а Всемир, даром что женат, вольницу почуял - что ни день, то на порог. Все Марьюшку посулами щедрыми сманивает.