- Ужасно.
Морелли хмыкнул.
- Что насчет Максин? – спросила я.
- Максин крутила любовь с Кунцем, но Кунц настоящая задница. Поколачивает женщин. Максин у него не первая. Оскорбляет женщин почем зря. Постоянно твердил Максин, что она дура.
Однажды они хорошенько подрались, и Максин свалила с машиной Кунца. Кунц пригрозил, что покажет ей, поэтому выдвинул обвинение, и ее арестовали. Максин вышла под залог и взбесилась. Она вернулась к Кунцу, притворилась милой, но на деле хотела свести счеты. Кунц бахвалился, какой он великий гангстер, и как он проворачивает эти операции с фальшивками. Максин подговорила его показать ей пластины, и Эдди, у которого мозги с горошину, пробрался в соседнюю квартиру, когда Лео и Бетти отлучились в супермаркет, и достал пластины, книгу учета и ворсистую сумку двадцаток. Потом Максин зажала ему мозги, послала его в душ, приготовиться для второго раунда, и слиняла со всем этим добром.
- Максин еще та стерва.
- Да, - согласился Морелли. – Максин точно стерва. Вначале просто предполагалось, что это будет игра из мести. Ну, знаешь, чтобы заставить Кунца попотеть. Заставить его играть в дьявольские поиски сокровища. Но Лео пронюхал обо всем и собрался найти Максин в детройтском стиле. Он допросил Мардж и мамашу Максин, но они ни о чем не знали.
- Даже после того, как он поощрил их разговоры, отрезая части тела.
- Ага. Лео не слишком хорошо разбирается в людях. Он не знает, что нельзя выжать кровь из камня. Так или иначе, когда Максин узнала про палец и скальп, она пришла в ярость, и решила посвятить мать и Мардж в дело и выбрать способ озолотиться.
У нее была книга учета, поэтому она знала, как заключить сделку с Лео. Она позвонила ему и выставила требования. Миллион настоящих денег за пластины и книгу.
- А у Лео были такие деньги?
- Очевидно. Разумеется, Максин отрицает эту часть истории.
- Где же этот миллион?
Морелли выглядел так, словно эта часть рассказа ему особенно нравилась.
- А никто не знает. Думаю, он уже вне пределов страны. Вероятно, единственные издержки, которые выдвинут против кого-то, это изначальный угон машины и неявка в суд, предъявленные Максин. Фактически нет никаких свидетельств вымогательства.
- Что насчет похищения Эдди Кунца?
- Никакого обвинения не выдвинуто. Кому захочется публичной огласки, имея поперек задницы надпись «хрен с карандаш»? Кроме того, большинство татуировок временные. В первую ночь похищения Максин закрыла его в комнате с бутылкой джина. Он напился как свинья, вырубился, а когда проснулся, то стал уже Мистер Татушка.
Я смотрела на «Дука», и думала, как же это круто, и что будь у меня «Дук», я бы стала настоящей стервой.
Морелли толкнул меня коленом:
- Хочешь прокатиться?
Разумеется, я хотела прокатиться. Мне до смерти хотелось оседлать эти сто девять лошадиных сил и почувствовать, как они несут тебя быстрее ветра.
- Я поведу? – спросила я.
- Нет.
- Почему нет?
- Это мой байк.
- Будь у меня «Дукати», я бы тебе дала поездить.
- Будь у тебя «Дукати», ты, наверно, и разговаривать бы не стала с таким скромнягой, как я.
- Помнишь, когда мне было шесть, а тебе восемь, ты затащил меня в гараж папаши поиграть в поезд?
Морелли сощурил глаза:
- Мы же не собираемся проходить через это снова?
- Я никогда не была поездом. Поездом всегда был ты. Мне приходилось быть тунеллем.
- Я лучше оборудован для поезда.
- Ты мой должник.
- Мне было восемь лет!
- А что насчет того, когда мне было шестнадцать, и ты соблазнил меня за полками с эклерами в булочной?
- А с этим-то что?
- Я никогда не была сверху. Только снизу.
- Это же совсем другое.
- И вовсе не другое! То же самое!
- Черт, - сдался Морелли. – Да просто бери этот проклятый мотоцикл.
- То есть ты разрешаешь мне вести?
- Да, можешь поездить.
Я провела рукой по байку. Он был скользкий, гладкий и красный. У Морелли имелся второй шлем, пристегнутый к сиденью. Он отстегнул ремень и дал мне его.
- Преступленье закрывать все эти милые кудряшки.
Я застегнула шлем:
- Поздно подлизываться.
Давненько я не водила байк. Я уселась на «Дука» и проверила, все ли в порядке.
Морелли устроился сзади меня на сиденье.
- Ты ведь знаешь, как ездить на этом?
Я завела двигатель:
- Точно.
- А права у тебя есть?