Они так и не проронили ни слова.
Глава двадцать первая
— Проснись, дитя, — снова зашептала Кархай. Вика открыла глаза. Каменный кокон вокруг неё истаял вместе с цепями. Боли уже не было. Девушка без проблем поднялась на ноги и огляделась по сторонам.
В одной из стен образовалась ниша, в которой что-то лежало. Виктория подошла туда и увидела сложенную кольчугу с рубахой и пару перчаток с скрытыми клинками. Она поспешила облачиться в это. Сжав одну руку в кулак, девушка выпустила клинок из перчатки. На его лезвии были выгравированы ведьмачьи руны, поблёскивавшие в полутьме от скрытой в них магии.
Спина, к удивлению, не болела — все нанесённые ей раны уже обратились в шрамы. Частично исчезла и Метка Тьмы, поверх которой начало проступать давно утерянное родимое пятно на позвоночнике.
— Я на твоей стороне, дитя, — снова услышала Вика крепость. — И я помогу тебе. Веди…
Виктория почувствовала жар в теле, стремительно наполнявший мышцы особой силой. Она доверилась словам Кархай и вышла из помещения, где её держали.
Крепость подсказывала ей, куда и как идти. Всё глубже и глубже по старым коридорам, не видевшим живых уже тысячи лет. Всё ниже и ниже по обветшалым лестницам. Туда, где сердце Кархай пыталось самостоятельно бороться со скверной.
Оказавшись в тёмном коридоре, Виктория взмахнула руками вперёд. Факелы по обе стороны вспыхнули магическим пламенем. Скрываться от врага не было смысла: ведь он сам оказался в ловушке. Вика сжала обе руки в кулаки, и скрытые лезвия показались из перчаток, переливаясь магическим блеском.
Две гончие смерти, лежавшие в коридоре, незамедлительно подорвались на ноги и, рыча, бросились на девушку. Одна тварь сразу напоролась на её клинок нёбом, и Лисица резко повела рукой в сторону, разрезая пасть гончей. Вторая псина набросилась на неё сбоку, и Виктория с разворота раскроила ей череп сильным ударом. Чёрная мёртвая кровь забрызгала её, но Лисица лишь вытерла лицо об рукав рубахи и пригляделась к тяжёлой двери впереди. Вокруг неё была какая-то зловещая аура, а мягкий свет от факелов не добирался до неё, будто Тьма затаилась именно здесь.
Вика содрала со стен два факела и направилась вперёд. Кархай сама распахнула проклятые двери, снося ими две колонны и обрушивая камень на купол противоречивой смеси магии. Тот забурлил, словно кипевшая вода. Караулившие снаружи пешие и гончие тут же поднялись в бой.
Виктория крутанула оба факела в руках и когда первый соперник кинулся на неё — направила огонь ему на забрало шлема. Мертвецы всегда хорошо горели, мёртвая плоть боялась огня. Охваченный пламенем, воин Дикой Охоты завыл нечеловеческим голосом, отстраняясь и пытаясь смахнуть с себя жгучие ярко-рыжие языки. Но под его ноги угодило двое гончих, запылавших также ярко.
Виктория снова раскрутила факелы, словно в каком-то загадочном танце, а после резко ударила их друг о друга. Звон металла на мгновение оглушил всех находившихся здесь, а после на стенах запылали рыжим руны. Их свет становился всё ярче и ярче, словно прорезая стылый камень.
Древние статуи в этом зале начали оживать, их глаза загорелись в цвет рун. Големы отрывались от стен, размахивая длинными неуклюжими руками и со скрежетом разевая беззубые чёрные глотки. Воины Дикой Охоты сгрудились у купола, чтобы не дать пройти врагам к нему.
Вика снова ударила друг о друга факелы, те ярко вспыхнули, рассыпая снопы искр в стороны. Големы неуклюже двинулись, сужая свой круг. Воины уже чувствовали страх, не испытываемый ими ранее. Они резко поворачивали свои головы, стремясь найти пути отступления, долг защитить купол теперь был им не важен, дороже лишь их искалеченные души.
Виктория опустила факелы, глядя на Дикую Охоту взглядом, который пробирал до костей. Взгляд сильного матёрого волка перед слабыми, загнанными в угол и ещё неокрепшими ягнятами. Взгляд не человека, а кого-то… большего.
Големы двинулись в атаку, их тяжёлые руки легко мяли доспехи и дробили кости. Дикая Охота пыталась отбиваться, но даже нападая на одного голема группой, они не могли долго противостоять им. Изувеченные тела отлетали к стенам, оставляя на них чёрные кровавые следы.
Кархай пыталась очистить своё сердце. Оно билось словно в быстром ритме военного марша. Сокращался камень, покрываясь золотистым сиянием, и расправлялся, выплёскивая это золото из себя на камень рядом. Купол начал покрываться трещинами, а сосредоточенные на медитации маги не обращали на это внимание. Зато начали пробуждаться воины, которые охраняли их покой.