— Чем еще порадуете?
— Дгорская ванна. — Слуга тенью скользнул в угол и распахнул неприметную дверь.
— Почему сортир низкий? Тоже дгорский?
— Простите, лорд…
— Шучу. Обзорная площадка есть?
— Да, конечно.
Одолев винтовую лестницу, отзывавшуюся на шаг звоном ступенек, Михаил ступил на лоджию. Кожи коснулось жаркое дыхание Близнецов, полы крутки затрепетали надорванными парусами, по волосам теплой ладонью прошелся бриз.
— Свободен… Лот, — припомнил имя Настройщик — Я хочу остаться один.
— Возьмите ключ, лорд. — Слуга бесшумно удалился.
Вдохнув полной грудью, Михаил обвел взглядом туманный горизонт — сокрытые дымкой леса и холмы, змейку уводящей вдаль дороги, россыпи деревень и сочную зелень полей… Ласковый тревожно пискнул.
— Не мандражируй, зверь. Пробьемся.
— Внемли человече, — раздался крик с вершины золотой башни. Через парапет перегнулся удалой Четрн, рядом довольно улыбалась Ка. — Мне нравится жилплощадь. Отметим?
— Кстати, — вспомнил Михаил, — Еда.
Махнув Чету, он с сожалением отвернулся от пасторально мирной панорамы Фо-рига и спустился в гостиную. Неопределенность ситуации взывала к действию — идентифицировать главный источник данных и допросить, наметив вехи будущего. Т’хар любезно нашелся в совещательной палате, где проходила аудиенция с представителями городского совета. На входе Настройщика остановила колоритная пара бойцов — чеканные доспехи на атлетических фигурах, суровые лица, блики стали на скрещенных копьях. Михаил проникся.
Почувствовав колебания спектра, Повелитель, во избежание, свернул совещание, отослал чиновников и покинул палату, в шорохе и блеске парадных одежд снизойдя до родни.
— Знаю, — сказал он при виде готового к диалогу Михаила. — Время ответов. Составь мне компанию к обеду.
Т’хар жестом обозначил направление — к таинствам дворцовых глубин. Нехотя закрыв рот, Михаил пристроился в фарватер к удалявшемуся Повелителю. Слуха коснулся почтительный шепоток. В попытках разглядеть шептунов, сокрытых в коридорных отнорках, Настройщик прозевал момент, когда Т’хар скрылся из вида — за портьерой, услужливо распахнутой слугами. Михаил задумчиво изучил макушки склонившейся челяди и, одолев легкий приступ неловкости, ступил в трапезную. За огромным столом, уставленным снедью, примостилось двадцать человек — пятнадцать фаворитов и особняком — Чет, Ка, Лаони, Мать и Бэрит. Чет показательно чавкал, Лаони краснела, дворянство делало вид, что ничего не происходит.
Сметав блюда в пределах досягаемости, Михаил погрозил Курьеру вилкой, и сосредоточился на еде. Плеснул в бокал «чизо», на долю секунды опередив слугу, прислушался к тихому перезвону столовых приборов и подивился отсутствию светских бесед. Четрн мгновенно интерпретировал легкое недоумение родственника:
— Ахун?
— Кхм. — Т‘хар решительно отодвинул тарелку. — Всем спасибо. Все свободны.
— А нас попросит остаться, — не преминул заметить Чет, созерцая спины придворных, стремительно исчезавшие за портьерой. Ка шикнула.
— Пройдем в курительную. — Т‘хар направился к задрапированной дверце в торце залы — для избранных. Димпы потянулись следом.
В соседней комнате уютно пахло кожей, легким парфюмом и дорогим табаком. Обустроившись в глубине кресла, Старик неторопливо раскурил сигару. Михаил принюхался, упал на диван и взялся за пачку «Лоры Долл». Чет стрельнул курево у Повелителя.
— Больше, — коротко объяснил он.
— Размер не важен, — сказал Михаил и глубоко затянулся. — Мы внемлем, великий Ло.
По-домашнему тикали ходики на стене. Четыре пополудни.
— Если надо, мы выйдем, — нарушила молчание Белая Мать.
— Останьтесь, — вздрогнул Т’хар. — Я полагаю, вы слышали о Хооре? — Он посмотрел на Михаила, дождался кивка и тихо продолжил, осторожно подбирая слова: — Средоточие ошиблось, избрав прибежищем Силы дитя, мир которого проповедует разрушение. Тотальная религия — культ смерти. Полутонов нет — убей или умри — принцип, возведенный в Абсолют.
— У вечности нет полюсов. — Лаони спрятала лицо в ладонях и застыла белым силуэтом на темном облаке дивана.
Т’хар закашлялся и отложил сигару. Покосился на Ка, игравшую с Ласковым у окна.
— Пройдя Врата, Хоор занялся любимым делом — принес Средоточию смерть.
— Его Имя? — глухо спросила Лаони, не поднимая головы.
Старик замялся в коротком приступе раздумий.