Михаил ухватился за прутья клетки, нагретые солнечными лучами. Тряска выводила из себя, как и жара. Ныли раны. Подстегнутые ударом кнута чагары закусили поводья, рванули телегу. Очередной ухаб заставил Настройщика устало выругаться. Дороги Фэлкории оставляли желать лучшего. Неровной змейкой вились они среди природных красот: цветочного луга с правого борта, вспаханного поля с пирамидальными деревьями по периметру и причудливыми каменными столбами, увитыми плющом. Неподалеку черная тень указателя — две покрытые трещинами доски объясняли путникам, где находится Лакри, а где нечто, сокрытое птичьим пометом.
Гладкий серый валун на перекрестке. Кто и когда сидел на нем? Отдыхал, любовался танцем облаков, внимал шорохам и песням. Огненные мухи коснулись тела — раны и боль. Словно издеваясь, по курсу движения серебряной лентой возникла река Бликов. Прохлада воды смотрелась упоительно — окунуться бы в чистую глубину, смыть кровь и усталость…
Поворот направил дорогу вдоль берега. Через несколько минут димп увидел по левую руку причал; три доски, брошенные на сваи, не вызвали особых восторгов. Как и одномачтовый громоздкий корабль, что терся бортом о доски.
— Эй, Ледог! — окликнул часового Себен.
— Здесь. — У сходней нарисовался крепко сбитый бородач. Следом еще пятеро.
— Дрыхнете на посту, сорги?!
— Никак нет, — вытянулся Ледог.
— На корабль, — проигнорировал ответ Ведущий. — И пленника достаньте.
Бесцеремонно, за цепи, Михаила вытащили из телеги. Не устояв на ногах, он рухнул на бок. Его так и подняли на судно — волоком. Удар о кормовую палубу, скрип замка и небо в крупную полоску — новая клетка. Один плюс — не запихнули в трюм, где в столь адскую погоду умереть, что блины лопать, — проще не бывает. Под открытым небом обретался простор, ограниченный лесными зарослями.
Михаил надсадно вдохнул. Звякнули цепи, напоминая о статусе пленника. Хлопнул, выгнулся дугой парус. Плеснула вода, качнулась под ногами солдат палуба. С пенным шелестом река Бликов устремилась навстречу кораблю. Привычные к картине фэры немедля занялись собой. Выискались среди них лекарь, обработавший раны, и повар, наполнивший мир запахами съестного.
Про Михаила вроде как забыли: медицина и еда обошли стороной. Он отнесся с пониманием — любовался видами и вспоминал. Когда-то давно, насколько он и сам не помнил, его перевозили в столичный город Яротты. Вонючий трюм, набитый пленниками, тихая речь Саады, ухмылка Труга — нелегкое плавание. Арена и боль… Михаил с трудом вернулся к реальности. За неимением лучшего, принялся тысячными долями бэрга лечить микротравмы. Иначе боль добьет. Он рассмеялся.
Себен удивленно присел на бухту каната, что валялась неподалеку от клетки. Отставил флягу:
— Тебе смешно?
— Парадокс… — Михаил не мог остановиться, его пробило.
— Не понял.
— Сейчас… Глубокий вдох, теперь выдох. — Я постоянно играю роль заключенного в этом мире. — Он с трудом подавил нервный смешок. — Аномалия какая-то… Я к Вратам, меня обратно.
— У нас говорят: кто создан для плена, потерян для жизни.
Веселье оборвалось столь же резко, как и вспыхнуло. Стремительно мрачнея, Настройщик поморщился: мнительность до добра не доведет. Он сосредоточился на солнечных лучах, что купались в облаках, отвоевывая у теней изумруд листвы, золото древесной коры и водную рябь — серую с голубым. Все относительно…
Плеснула рыба, по воде разошлись круги.
— Ты неплохой боец, — очнулся Себен.
— Будь я неплохим бойцом, мы бы сейчас не разговаривали.
— Справедливо. Но ты отправил в чертоги смерти две трети моего отряда.
— Только две трети, — кивнул Настройщик. — А вот мои родственники…
Он осекся, поймав себя на мысли, что действительно относится к Чету, Лаони и Ору, как к родне.
— Что твои родственники?
— Они профессионалы, Воины с большой буквы и все такое. Считай, тебе повезло.
— Для пленника ты нагл. — Себен коснулся меча. Его лицо по-прежнему оставалось бесстрастным.
Демонстративно тряхнув цепями, Михаил вздрогнул: саднила кожа, натертая металлом.
— Вряд ли что зависит от моего поведения.
— Ты прав. Первый Ведущий Карол не потратит на тебя и секунды.
— Объясни.
— Позволь уточню, я беседую с тобой от скуки. Понял? — Себен мельком глянул на подчиненных. Солдаты занимались своими делами и любопытства предусмотрительно не проявляли.
— Да, — согласился Настройщик. Если Ведущий, пепельного окраса аскетичный блондин, намерен выговориться, ради бога.
— Карол решает судьбу пленных. Ты убил фэрнайтов, добровольно сдался, что само по себе великий позор… Я не стал бы беспокоить Первого из-за столь мелочной проблемы, но порядок есть порядок.