— Пусть, — отмахнулся Агол. Тише добавил: — Бабенку охмурить.
Офицеры вернулись к кострам — Себен неохотно, Агол с многозначительной улыбкой. Ассет с подругой достигли Михаила.
— Смотри, Хельва, я его взял.
— О! — Женщина приникла к спутнику. Если эронова красотка из соседнего дома увидит ее с героем… — Ты моя гордость.
— И в кино ходить не надо. — Михаил изобразил любопытство.
— Молчать! — Ассет плюнул в заключенного. — Сорг! Я тебе…
Он не договорил, прерванный ответным плевком. Пискнув что-то неопределенное, Ассет вырвался из рук Хельвы и потянулся к мечу.
— Не делай глупостей, — спокойно сказал Себен. — Иначе висеть тебе на столбах.
Бледнея, солдат вытянулся по струнке:
— Я ничего…
— Умница, — похвалил Михаил. — Меня выследил ты?
— Да, — гонора у Ассета поубавилось. Хмельной дурман рассеялся.
— Ты в курсе, воин обещал, воин сделал?
— Завтра я увижу, как ты умрешь! — Асет сглотнул. — Идем, Хельва, выпьем за смерть красноглазого.
Они торопливо удалились.
— Смельчак. — Михаила унял нервную дрожь злости; стих звон цепей.
Серый рассвет наполнил долину тенями. Туманная дымка заклубилась меж камней и пропала, согретая лучами солнца. Величественно и медленно над скалами всплыла огненная корона.
Жмурясь, Михаил созерцал начало дня. Чего-то фэры медлят…
— Всадник. — Себен с хрустом потянулся.
Чагар взбил копытами пыль. Остановился, позволяя Эпру спешиться. Вид у адъюнкта усталый и, вместе с тем, довольный: он успел получить благословение Карола, собрать вершителей Справедливости и выпить с красотками в таверне.
— Где вершители? — осведомился Агол. — Мне надоело морозить задницу.
— Едут. — Эпр оглянулся.
Три телеги, груженные тюками, пять всадников в белых одеяниях — сущие призраки смерти. Ассоциативный ряд Михаилу не понравился.
В долине закипела лихорадочная работа. Солдаты вытащили из телег и привычно собрали атрибуты казни: пяток флагов, помост, обитый красной тканью, и фэрнайтский аналог гарпунной пушки. Полотна знамен развернулись на ветру …
— Острый? — Михаил рассматривал гарпун, что упирался ему в сердце.
— Острый.
— На чем работает?
— Пыльца Эрона, — пожал плечами Себен. — Любопытная пыльца, ее Старые придумали. Взрывается от огня.
Настройщик дрогнул. Хватит ли энергии на защиту?
— Почему не используете в бою?
— Мало ее — только на Справедливость. Не мечами ведь тебя рубить, — хмуро ответил Себен.
— Пора, — кивнул человек в белом.
Пять десятков солдат мгновенно образовали две шеренги. Пройдя между ними, на красный постамент взобрался тучный плешивый мужчина.
— Начнем! — Вершитель достал из-за пояса свиток. — Обвиняемый…
— Отсутствует! — Удар заставил Михаила подойти к делу серьезнее.
Фэр долго и нудно перечислял грехи пленника. Димп считал птиц и облака. На цифре тридцать семь его прервали четверо белых — расчет орудия.
Время рванулось экспрессом. Два бэрга — мало, непозволительно мало!
Затлел фитиль, меряя последние секунды.
Концентрируя внимание, Настройщик наблюдал за язычком пламени. Главное, не пропустить момент… Дробь сердца гулко билась в ушах. Подмоги нет…
Раскатисто грянул выстрел.
Интерлюдия 7
Над желтой гладью пустыни стелился ветер. Играючи перебирал золотистые крупинки, гоня их к туманному мареву горизонта. Яростно палило солнце, раскаляя песок и воздух, колебля реальность тепловыми потоками.
Адское пекло.
Перед багровой трибуной стояли на коленях геометрически идеальные ряды людей в белых халатах и чалмах. Они внимали пророку — облаченному в черное мужчине, который расположился на трибуне и судорожно тянул руки к святому белому небу. За ним, метрах в трехстах, клубилась стена тьмы, исчерченная молниями.
— Люди Веры! — Мегаватные динамики густыми волнами бросили обращение в паству.
Находившиеся поблизости от громкоговорителей приникли к земле. Им показалось, что они сейчас взорвутся миллионами алых капель. И Благословенный Край примет их к себе раньше срока.
— Люди Веры, час пробил! — Черный исступленно тряхнул головой. — Врата открылись. Как долго мы ждали этого?
— Всегда! — ответил многоголосый хор.
— Никто не звал вас, никто не гнал силой. Лишь два слова направляли вас — два слова, которые открылись мне сквозь века.
— Благословенный Край. — Дети Веры абсолютно синхронно ткнулись лбом в песок. Распрямились.
— Да! — прогремел глас. — Край, где нет страха и боли, где каждый из вас обретет любовь. Вечный сад неги, вечное счастье. — Пророк обвел взглядом подопечных: все ли прониклись речью? Жаль он не видит дальние лица…