Сначала он влюбился в болонку. Хозяин выносил ее гулять в кармане пальто — чтобы не пачкала лап.
Она глядела на всех из этого удивительно глубокого кармана, дышала свежим воздухом и лаяла.
— Ты не лай, а дыши, Миля, ты дыши, — внушал ей хозяин.
Но она лаяла на всех, даже на Пестрого. А тот брел за хозяином удивительной собачки и принюхивался к его карману. Хозяин кармана не гнал Пестрого. Он смеялся и говорил:
— Что, брат, любовь не картошка?… Ах ты, грузовик.
— Тяв-тяв! — кричала болонка.
Хозяин болонки сочувствовал Пестрому. Он брал в другой карман хлеб или большую кость, завернутую в газету. И угощал его.
Пестрый так и ходил за ними — с костью во рту и нежностью в глазах.
— Адью, — говорил ему болонкин хозяин, возвращаясь в подъезд, пропахший кошками, и оставляя Пестрого за дверью. Но этого ему было мало.
— Сильвиль, как говорят французы! — смеясь, кричал он ему, высунувшись с балкона, через полтора или два часа. — Это значит: «жизнь есть жизнь». Держи! — и бросал сахар или конфету, иногда шоколадную.
Но собачка не покидала кармана, и легкомысленный Пестрый влюбился в бульдожку, толстенькую, французскую. Он нравился ей, но их жестоко разлучили. Это не разбило сердце Пестрою: он немедленно проникся симпатией к овчарке. Та скучала на балконе третьего этажа в доме, где по нему тосковала бульдожка цвета модных ботинок.
Овчарка глядела на Пестрого сверху: он казался ей красивой таксой. Пестрый созерцал ее снизу. Приходил он часто. Хозяева овчарки заметили его и назвали Клеопатриным поклонником.
Сердце овчарки по имени Клеопатра победила неотступность и многочасовое сидение Пестрого в снеговой луже под балконом. Но когда ее вывели гулять, Пестрый увиделся ей совсем другим, нежели с балкона. Запах был тот же, но вид, вид!.. Поклонник оказался до отвращения длинноногим и лохматым. Клеопатра со злостью принялась его рвать и грызть — Пестрый едва унес ноги. Несколько дней он пролежал в стружках, зализывая раны. И Клеопатрины хозяева говорили знакомым по телефону, что Клеопатра заела насмерть поклонника.
Через три дня Пестрый снова бегал по городу. Но Клеопатра выбила дурь из головы. Его тянуло серьезное — лесные запахи, прилетавшие в город вместе с ветрами. Он выбегал к ним навстречу, на окраину. Весна входила в лес проталинами и остекленелым снегом, резавшим лапы. Пробегавшие собаки звали его с собой, но Пестрый не шел, оставался на опушке: сидел, смотрел, принюхивался.
Лес манил Пестрого, но пес был слишком осторожен, чтобы просто так войти в него. И все же приходил на опушку и подолгу смотрел в темноту высоких древесных стволов.
Чтобы попасть на лесную опушку, надо было перебегать речку. Подо льдом плескалась невидимая вода.
Пестрый слушал воду, следил, как сороки и вороны пролетают в лес. И, судя по всему, ничего с ними плохого не случается.
…Белому псу — в снах его — также виделся лес. Будто идут они с хозяином и вдвоем ищут грибы. Он, если хочет получить конфету, должен найти гриб боровик и полаять на него.
Белый пес тихо лаял и бежал впереди своего давно умершего хозяина, бредущего с корзиной лесной дорогой.
9
Весной в лесу трудно добывать еду. Лапы проваливаются в снег, ледяная корка наста кровенит их. Хочешь не хочешь, а приходилось бегать в город, к мусорным ящикам: весна гнала Стрелку в город.
Еще одиночество: Стрелка попыталась дружить с лисами. Но те не верили ей. Убегали. А однажды злющий красный лисовин прокусил ей лапу. Стрелка тотчас порвала ему ухо и ушла на трех лапах в город. Но, сытой вернувшись в лес, обрадовалась его тишине и покою.
Как-то ночью она бежала городской улицей к одному знакомому ящику. И вдруг учуяла Пестрого. Это был запах не горьковатый щенячий, а сильного, крепкого пса.
Стрелка была голодная, с ободранными в кровь лапами. То и дело она садилась и зализывала их. Она чувствовала себя несчастной, одинокой, голодной. Ей хотелось твердой помощи от сильного пса, который бежал бы с ней рядом.
Она остановилась, не зная, куда идти: к мусорному ли ящику или по следам, к Пестрому.
Хотелось есть. Очень! Но Стрелка побежала по следам Пестрого. Она теряла следы в густой вони разлитого машинного масла и бензина и находила их снова.
Подбежала к промтоварному магазину.
Шла весенняя глухая ночь. Со столба, поставленного напротив магазина, лампа бросала широкий желтый круг. В нем блестели ледяные острые корочки.
Стрелка обогнула световое пятно стороной. Подошла к воротам. Принюхалась — запах Пестрого. Вот запах подкатился огромным клубком, пес дышит в щели… Заскулил, вспомнив ее.