Через минуту на дорогу выкатила повозка.
Главком откинул брезентовый верх.
— Вот это удружил дед! Дорогой подарок доставил! И как вовремя!
Ведь только что докладывал главкому начальник госпиталя об отчаянном положении раненых. И Блюхер не знал, как помочь им. Врачей и сестер почти не было. А тут еще и медикаменты кончились. Даже бинтов нет. Те, что успели заготовить в Белорецке, давно использованы. Пошли в ход и рубахи и платки — все, что придется. И вдруг целая повозка с медикаментами!
— Ну, спасибо тебе! Ну, удружил! — повторял Блюхер.
— А ты небось думал: я прибыл сюда проверять, правду ли пишут их газеты, генерал ты или нет? — усмехнулся дед. — Так вот, народ-то про тебя другое говорит. А я народу больше верю.
— Что говорят-то?
— Ишь ты! — дед сверкнул из-под лохматых бровей хитрыми глазами. — Тебе скажи — ты, пожалуй, еще и зазнаешься… Езжай по своим делам, у тебя их хватает, — добавил он уже серьезно. — Да не забудь, что казак Анисим Волков прибыл и воевать будет за Советскую власть до полной победы.
В КОЛЬЦЕ
Уже давно за полночь, а главком все еще сидит за столом, прихлебывая остывший чай из помятой кружки.
— Вы бы прилегли хоть на часок, — уже в который раз просит ординарец.
Блюхер согласно кивает: сейчас лягу. А сам не двигается с места. Ординарец настойчив, и главком, наконец, уступает. Но ему не до сна. Закинув руку за голову, он лежит с открытыми глазами. Все та же мысль не дает покоя: что делать? Он снова и снова вспоминает ход минувших боев, снова слышится ему грохот орудий, ржание перепуганных коней, видится дым пожарищ над деревнями.
Тяжкий выдался день. Видно, белые решили отплатить за дни затишья, Последнее время враги будто забыли о партизанах или потеряли их из виду. Но главком не верил этой тишине, знал, что она обманчива. Не могли белогвардейцы отказаться от мысли уничтожить партизан. Особенно теперь, когда местность дает им такие преимущества! Партизаны находились в долине трех рек: Зилима, Белой и Сима. Реки кольцом охватывают, словно запирают местность. И конечно, белые попытаются поймать здесь партизан и уничтожить.
Сегодня поутру заговорили вражеские пушки. Правда, только со стороны двух рек. Главком тотчас поскакал к Белой, где пока еще было тихо: нельзя ли использовать это «окно» для прорыва?
Когда прибыли в расположение троичан, Томина в штабе не оказалось. Его увидели на берегу в окружении группы кавалеристов.
В ту же минуту из близлежащего леска застрекотал вражеский пулемет. Рухнул наземь главкомовский буланый. Блюхер успел вовремя соскочить.
— Отходить к балке! — приказал Томин.
Через несколько минут все были уже вне опасности.
— И сюда нагрянули беляки! — в сердцах произнес Блюхер. — Теперь держись, Николай Дмитрич! Кольцо замкнулось. Три реки — три фронта!..
Словно в подтверждение его слов начался бешеный артиллерийский обстрел. Затем белые двинулись в наступление. На околицах прибрежных сел завязались кровопролитные бои. Положение с каждым часом обострялось. Противник вводил в бой свежие силы. Но красные отряды, измотанные долгими переходами, все-таки выстояли. Выстояли сегодня. А завтра?
Ведь на рассвете белые снова пойдут в наступление. И натиск их будет еще яростней. Конечно, они сделают все, чтобы уничтожить армию партизан.
Что же делать? Как вырваться из тисков врага?
Блюхер встал. Подошел к столу, вывернул фитилек керосиновой лампы и склонился над картой. Снова и снова вглядывался он в бесчисленные кружки, крестики, стрелки, хоть и знал все это наизусть.
Жирной линией было обозначено расположение врага. Линия образовывала замкнутый круг. Сегодня к вечеру круг стал меньше — белые продвинулись вперед. А завтра?.. Если бы хоть какая-нибудь щель была в этом кольце! Блюхер бросил бы туда сильный отряд и, прорвав кольцо, вывел армию из окружения. Однако щели не было. Наоборот, в удобных для прорыва местах белые наращивают силы. Да, их командующему нельзя отказать в опыте.
Но в таком случае почему концентрируются войска в деревнях на противоположном берегу Сима? Ведь опытный военный должен прекрасно понимать: здесь не очень-то удобное для прорыва место. Может быть, отсюда враг собирается нанести главный, решительный удар? И для этого место не подходящее. Может, дело в расположении сел? Они стоят у дороги. А дорога ведет…
И вдруг усталость как рукой сняло. Будто не было нечеловеческого напряжения, будто не было бессонных ночей. Главком торопливо зашагал по комнате, еще и еще проверяя свою догадку. Да, именно так. Другого объяснения быть не может. И через несколько минут в отряды поскакали связные: главком срочно созывал командиров.
На рассвете партизаны стали переправляться на противоположный берег Сима. Надо было собрать там крупные силы, и Блюхер торопил все новые и новые отряды. А затем и сам переправился туда.
Бойцы двинулись к видневшимся вдали окопам белых. Приказ: не стрелять, беречь патроны. Не стреляли и белые, очевидно решив подпустить партизан поближе. И как всегда, когда Блюхер хотел подчеркнуть важность задачи— здесь самый главный участок боя! — он шел в первой шеренге наступающих.
По мере приближения к вражеским окопам партизаны ускоряли шаг. Напряженность нарастала с каждой минутой. Белые не выдержали и открыли беспорядочную стрельбу. Но поздно! Партизанские цепи уже подошли к их окопам. Короткая, но яростная схватка — и белые выбиты из окопов.
Бои закипели на околицах сел. Белогвардейское командование срочно перебрасывало сюда свежие силы с других участков. Тогда ринулась в бой партизанская конница.
Случилось именно то, чего опасались белогвардейцы, — красные продвигались на Уфу. Ведь для того, чтобы предотвратить это, и стягивали белые войска в прибрежных селах: через эти села шла дорога к городу. Теперь им оставалось одно: перебрасывать новые части на уфимское направление. А для этого надо разомкнуть кольцо вокруг партизанской армии. Теперь белогвардейцам было уже не до окружения: партизанская конница продвигалась к городу, ее надо было остановить во что бы то ни стало. И все новые и новые силы прибывали к дороге на Уфу, чтобы преградить путь партизанам.
И тут случилось невероятное: красная конница вдруг повернула назад, стала отходить.
В штабе белогвардейцев окончательно растерялись. Что произошло? Чем это можно объяснить?
Откуда белые могли знать, что кавалерия выполняла приказ главкома: «в боях не увязать, создать впечатление, что опасения белых верны».
Тем более не могли они знать, что это наступление лишь небольшая часть операции, разработанной Блюхером. Разгадав опасения врага, главком решил убедить его в том, что партизаны и в самом деле рвутся к Уфе. Белогвардейцы сделали все, чтоб преградить красным путь к городу, и пока они «защищали» Уфу, партизанские отряды вырвались из окружения.
ПЕРЕПРАВА
Главком шел вдоль берега реки. На мгновенье останавливался, что-то прикидывая, и снова шагал то по вылизанной водой глине, то по осенней, уже успевшей пожелтеть траве.
Наконец он остановился и, подождав отставшего адъютанта, сказал:
— Вот тебе и новое задание — здесь будем строиться!
— Василий Константинович] — взмолился адъютант.
— Знаю, что трудно, а другого выхода нет, — нахмурился главком и, посмотрев на низкие тучи, плывущие по небу, добавил: — Уложиться надо за сутки.
Может, и сейчас бы удалось оставить белых далеко позади, как удавалось уходить от их преследования уже не раз, если бы не подвела погода. Как нарочно, зарядили дожди. Дороги превратились в хлипкое месиво. Телеги вязнут чуть не до осей. Не только люди — кони падают от усталости. Как ни спешили — настигли белые, теснят со всех сторон. Хорошо хоть, и на том берегу реки Уфы успели закрепиться партизаны. Туда с ходу переправился Уральский отряд под командой Павлищева. Форсировали реку вплавь. Плацдарм завоеван. Но удастся ли его удержать?