Ночь была темной и смутной. Абугали, укрытый одеялом и плащом, лежал на полу. Доронин устроился на нарах. Всю ночь шел дождь. Глухо ворочались, словно стонали, отставшие весной от сплава, а теперь снимаемые с отмели прибывшей водой бревна. Выла откуда-то появившаяся собака Абугали.
Утром Доронин запряг коня и, пересилив отвращение к уже начинавшему пахнуть трупу, с трудом взвалил его на телегу. Ноги больше чем по колени свисали позади телеги. Пришлось снять с крыши зимовья несколько лубков и подсунуть их Абугали под спину.
Еще в самом начале ущелья Доронин понял, что из этого ничего не получится. Сивый был весь в пене еще не добравшись до первой россыпи, а впереди была злополучная плита. Была дорога другим берегом реки, но река за ночь так Ирибыла, что о переправе нечего было и думать.
Чтобы развернуть телегу, пришлось распрягать Сивого. Доронин снова спустился к реке. Стал искать лодку. Была же она раньше. Наконец, нашел в заводи под кустами. Ведром вычерпал воду. Сделал на носу настил из жердей, перетащил на него Абугали. Распряг Сивого, но тот не уходил.
— Иди, иди, — похлопал его по спине Доронин. — Гуляй, приедет новый хозяин, заберет тебя.
Сивый грустно заржал, поднялся на берег, снова заржал, но никто ему не ответил. Эхо отдалось у перевала. Сивый медленной рысью побежал вверх по реке, снова и снова тревожно ржал.
Доронин оттолкнулся от берега.
— Ну давай, Абугали, в последний путь.
Заскулил, заметался по берегу пес. Прыгнул в воду,
потом в лодку. Виновато и умоляюще смотрел на Доронина.
— Ну давай, втроем будет веселее.
Взял в руки весла, выгреб на стремнину. Рядом, глухо стукаясь о борта, плыли отставшие весной от сплава бревна. Неожиданно подумал, что он сам похож на отставшее от сплава и потому отяжелевшее бревно.
На повороте за перекатом Доронин опустил весла и долго смотрел на пустынный берег. Он знал, что видит его в последний раз. Но странно: он уже не испытывал досады, что приехал сюда. Нет, не зря, совсем не зря он сюда поехал. Теперь он знает, что будет делать. Пришла твердость и ясность решений. Неожиданная и нелепая смерть Абугали странным образом встряхнула его и поставила на ноги. Надо догонять ушедший к морю сплав. Надо освобождаться от лишней воды и догонять ушедший сплав, чтобы стать, может быть, скрипкой, веслом, перилами моста, рамой окна, стулом, телеграфным столбом…
Доронин посмотрел на часы и стал ожесточенно грести. В запасе у него оставалось всего трое суток. Нужно было успеть к самолету.
Но это еще не все. За эти трое суток он должен найти ее. Он знает, что сейчас ее нет в городе, уехала в отпуск куда-то в деревню. Но он вытрясет из подруг ее адрес.
А если не успеет?.. Нет, откладывать отлет на Камчатку он не будет. Его давно ждут вулканы. Он — геолог. Если пещеры дают возможность заглянуть в глубь планеты всего на несколько сотен метров, то вулканы… через вулканы, словно через окна, земная магма разговаривает с космосом.
Если он не успеет ее найти, он напишет ей письмо с дороги, «с борта самолета», как любят выражаться официальные лица: «Пролетая над нашей маленькой и прекрасной, до конца еще не изученной планетой, с борта самолета шлю вам…» И она приедет к нему на Камчатку. А если нет? На нет и суда нет. Значит, она совсем не та женщина, за которую он ее принял. Значит, на самом деле он ее придумал. Значит, все еще впереди.
Четверо наедине с горами
Четверо гляциологов шли по леднику. В две связки.
Четверо шли по леднику и молча улыбались друг другу: была прекрасная погода, и трудные горы оставались позади. В городах не увидеть такой улыбки. Так могут улыбаться лишь люди, которые много дней шли в горах, связанные одной веревкой, и теперь благополучно возвращались вниз.
Каждый думал о своем. По разным причинам люди уходят в горы. Одни — искать себя. Другие наоборот: убежать от себя. Но от себя никуда не убежишь. Пока идешь к цели, вроде бы забудешь обо всем, что осталось внизу — одни только горы. Но стоит повернуть назад, все снова наваливается тебе на плечи.
Четверо шли по леднику, и каждый жил уже той жизнью, что ждала его внизу.
Вдруг тот, что шел первым, покачнулся, взмахнул руками. В том месте, где он только что шел, путь остальным перерезала огромная трещина.
Второго рвануло веревкой, бросило на ледник. Он пытался встать, но его неумолимо волочило к открывшейся трещине.
Сбросив рюкзаки, Третий и Четвертый бросились ему на помощь, но бежать по глубокому свежему снегу было очень трудно.