— Вы будете участником такой зимовки. Обещаю вам это, — отозвался О. Ю. Шмидт.
Вот так и получилось, что в повседневной жизни и работе на льду в лагере Шмидта окончательно созрел план первой воздушной экспедиции на Северный полюс и создания на дрейфующем льду научной станции.
После вывоза челюскинцев героями-летчиками на материк полярная эпопея у Ширшова еще не закончилась. В группе самых молодых и сильных он совершил пешеходный маршрут в полярную ночь пешком (на всю группу была только одна санная упряжка собак для рюкзаков) 360 км по Чукотке из Ванкарема в Уэлен, где их поджидал пароход.
Достойной наградой за подвиг во льдах Ширшову был орден Красной Звезды — вторая правительственная награда с промежутком в один год.
Казалось бы, что после столь тяжелых испытаний и нервных переживаний, после такой высокой оценки партией и правительством героизма челюскинцев можно было бы отдохнуть на Большой земле, но не таков был характер Ширшова. Он снова, как и Кренкель, стремится в Арктику продолжать изучение жизни в водах ее морей. И в навигацию 1935 г. он снова на борту корабля — в этот раз в составе комплексной арктической экспедиции на ледоколе «Красин». Эта экспедиция проводилась в Чукотском море под руководством крупного исследователя морей Восточной Арктики Г. Е. Ратманова, Ледовые условия оказались благоприятными, что дало возможность участникам экспедиции поработать очень плодотворно и собрать много интересных материалов. Так, им удалось провести исследования к северу от острова Врангеля, достигнуть 73°30’ с. ш. Здесь Ширшовым было сделано важное открытие: на глубинах 100-120 м были обнаружены микроорганизмы атлантического происхождения.
Эти данные подтвердили ранее высказанные Петром Петровичем положения, что по составу планктона гидрологи могут определить направления течений в морях Арктики.
По возвращении из экспедиции осенью 1935 г. Ширшова ждала очередная награда: в этот раз за выдающиеся работы по гидробиологии морей Арктики ему была присвоена ученая степень кандидата биологических наук без защиты диссертации. Это была вполне заслуженная награда.
В трех больших арктических экспедициях — на «А. Сибирякове», «Челюскине» и «Красине» — П. П. Ширшов приобрел авторитет крупного морского гидробиолога, исследователя полярного растительного планктона. И вместе с тем круг его научных работ расширился, он начал заниматься также гидрологией и гидрохимией. В результате исследований, проведенных в этих трех экспедициях, Петр Петрович опубликовал несколько научных работ о связях изменений фитопланктона с ледовитостью арктических морей. В этих работах Ширшов установил связи между сезонными колебаниями расцвета фитопланктона и состоянием льдов в Северном Ледовитом океане, детально проследил изменения фитопланктона в зависимости от близости льдов и их дрейфа в данном районе моря. Эти работы имели не только научное, но и практическое значение, так как давали данные для составления прогноза состояния льда и для мореплавания в арктических морях. Владение различными научными методами позволило, таким образом, Петру Петровичу по-новому осветить гидробиологические явления в морях Арктики и их роль в изучении океанографической характеристики района. Приступая к работам в первой арктической морской экспедиции на «А. Сибирякове» в качестве узкого специалиста по фитопланктону, Петр Петрович через три года, к концу экспедиции на «Красине», уже стал авторитетным полярным океанографом широкого профиля.
Ширшов вернулся в Арктический институт, когда там уже приступили к разработке планов экспедиции на Северный полюс и шел тщательный отбор кандидатов в научный состав. Кандидатура его была одной из первых, его единодушно рекомендовали О. Ю. Шмидт, В. Ю. Визе и Р. Л. Самойлович. Так, Шмидт писал: «Гидробиолог и биолог Петр Петрович Ширшов — мой товарищ по экспедициям на ледокольном пароходе «А. Сибиряков» и пароходе «Челюскин», где он показал себя не только выдающимся научным работником, но и замечательным, стойким человеком»[6].
Отсюда ни в коем случае нельзя делать вывод, что Ширшов оказался единственным полярным океанографом, достойным войти в четверку отважных. К этому времени в стенах Арктического института сформировалась уже достаточно большая группа молодых ученых — исследователей морей Арктики, воспитанных В. Ю. Визе; каждый из них с успехом мог выполнять планируемые работы на будущей дрейфующей полярной станции, но выбор пал на Петра Петровича, как на достойнейшего среди достойных.