На маршрут Москва — остров Рудольфа протяженностью около 4000 км воздушная экспедиция затратила 18 летных часов и 49 минут, но зато вместе с ожиданиями на аэродромах на него ушло 27 дней.
На Рудольфе пришлось сидеть больше месяца. Дни ожидания были заняты проверкой и наиболее рациональным распределением по самолетам грузов станции «СП», проверкой самолетов и их оборудования, авральными работами по заправке самолетов бензином при помощи ручных насосов. А летной погоды все не было. 5 мая летчик П. Г. Головин совершил на своем самолете-разведчике одиннадцатичасовой полет для проверки состояния льда и погоды в районе Северного полюса. Этот полет с полным правом можно назвать историческим, так как Головин был первым советским летчиком, пролетевшим над Северным полюсом. В полете была проверена надежность радиосвязи с островом Рудольфа и другими станциями.
На полет Головина возлагались большие надежды. На протяжении своего маршрута до 88° с. ш. Головин встретил много больших ледяных полей, пригодных для посадки тяжелых самолетов. Но после 88° началась сплошная облачность; и она тянулась до самого Северного полюса. А ведь садиться надо было при хорошей видимости.
Так шли сутки за сутками в ожидании благоприятных метеорологических условий. В эти дни самым популярным человеком на Рудольфе был синоптик Б. Л. Дзердзиевский, все взоры с надеждой были обращены к нему. Но по его суровому виду даже без слов было ясно, что на текущий день надежды на вылет нет.
Надежд на хорошую погоду становилось все меньше и меньше, приближался период сплошных туманов и таяния снега. Пришлось на ходу перестраиваться и менять план полета на Северный полюс. На совещании руководства экспедиции было принято решение гибко маневрировать, то есть вылетать не всем сразу, а поодиночке. Первой должна была вылететь флагманская машина с четверкой зимовщиков на борту, выбрать с воздуха место для лагеря, совершить посадку и после этого вызывать остальные машины.
И опять ждать, ждать, ждать…
Долгожданный день настал 21 мая.
— Сегодня над полюсом должна быть высокая облачность и хорошая видимость, — сказал Дзердзиевский. — Не могу гарантировать, надолго ли это. Но лучшей погоды в ближайшие дни не будет…
Флагманский самолет Н-170 вырулил на старт. В нем, кроме экипажа, находились начальник экспедиции О. Ю. Шмидт, главный штурман экспедиции И. Т. Спирин, персонал научной станции — И. Д. Папанин, Э. Т. Кренкель, П. П. Ширшов, Е. К. Федоров и кинооператор М. А. Трояновский.
Хотя полетная масса самолета составляла 24 т, взлет превзошел все ожидания: машина уже через 40 секунд оторвалась от взлетной полосы и ушла в воздух. Водопьянов уверенно вел машину на север. Правда, условия полета вскоре ухудшились, пришлось не раз пробивать облачность и вести самолет между слоями облаков. К тому же после 86-й параллели произошла авария: радиатор дал течь. Доложили командиру самолета. Водопьянов принял решение продолжать полет — он верил в надежность своей машины. Заделать щель не удалось. Тогда механики стали собирать просачивающийся антифриз[15] тряпкой, выжимать ее в ведро, а потом вновь перекачивать жидкость в бак. Водопьянов позже рассказывал об этом:
— Вся операция производилась мокрыми руками при 20-30-градусном морозе и стремительном ветре. То и дело высовывая руки наружу, механики сбивали их до крови и обмораживали. Но они знали, что только так можно сохранить драгоценную жидкость, и, стиснув зубы, продолжали работать…
Об этой неприятности знал только экипаж и начальник экспедиции. Самолет продолжал полет на север. Вот, наконец, и полюс, но под крыльями самолета сплошные облака. Водопьянов решил для верности пролететь еще немного дальше, а потом снижаться и пробивать облака. Расчет оправдался. На высоте 600 м самолет вышел из облаков, и перед его пассажирами открылась желанная картина: обширные ледяные поля, кое-где прорезаемые грядами торосов. Наступил решительный момент — посадка. Водопьянов сделал круг, выбрал ровное ледяное поле и с большим мастерством посадил на него тяжелую машину. Северный полюс был взят! Трудно передать словами ту радость, что охватила всех людей, находившихся в самолете Н-170. Они выразили ее громким «ура»! Сброшен трап. Первым на лед спустился Трояновский и начал снимать на пленку киноаппарата высадку группы. Сначала спустился О. Ю. Шмидт, за ним Папанин и трое членов его группы. И. Д. Папанин, оказавшись на льду, прежде всего топнул по нему ногой, как бы пробуя крепость льдины, на которой предстояло жить долгие месяцы. Затем от избытка чувств он выхватил наган и выстрелил в воздух. О. Ю. Шмидт крепко пожал руки летчикам и механикам и горячо поблагодарил их.