Таков был план, но как часто бывает, жизнь внесла в него коррективы, и прежде всего сведения о том, что дрейф ледяного поля со станцией «СП» оказался более быстрым, чем рассчитали гидрологи. Поэтому правительственной комиссии пришлось пересмотреть план и принимать оперативные решения на ходу. В ЦК партии и Совнаркоме СССР внимательно следили за проведением операций, регулярно заслушивали доклады Главсевморпути.
Самой высокой оценки заслуживают героизм и мужество экипажа маленького суденышка «Мурманец» под командованием капитана И. Н. Ульянова и его помполита М. А. Дьякова. В зимние месяцы особенно свирепо штормуют Баренцево и Гренландское моря, даже большие пароходы не всегда рискуют выйти из порта. А «Мурманец» вышел из Мурманска 11 января и уже скоро попал в жестокий шторм. Его качало так, что мачты его едва не задевали волны. Так продолжалось несколько дней, но капитан каждый день радировал в Москву: «Все в порядке». 20 января «Мурманец» был уже у кромки льда и начал выполнять отведенную ему далеко не легкую роль ледового патруля: курсировать вдоль кромки льда и регулярно сообщать о его состоянии. На маленькое судно обрушивались огромные волны, судно обледеневало, палуба, надстройки, снасти покрывались толстом слоем льда, команда выбивалась из сил на осколке льда, но капитан Ульянов каждое утро радировал: «Все в порядке». 1 февраля по получении тревожного сообщения со станции «СП» о разломе ледового поля «Мурманец» пытался по разводьям пробраться к льдине, но оказался слишком слабым, чтобы преодолеть льды.
В первых числах февраля из Мурманска спешно вышли в рейс и направились в Гренландское море два ледокольных парохода: сначала «Таймыр» под командованием капитана В. Д. Барсукова с тремя легкими самолетами на борту и через четыре дня «Мурман» под командованием капитана И. Ф. Котцова с двумя самолетами на борту. Кораблям по пути к кромке льда пришлось выдержать серьезнейшие испытания — жестокий шторм, достигающий силы 11-12 баллов. Шторм нанес повреждения обоим судам, построенным специально для плавания в Арктике. А в это время в Крондштадте сверхударными темпами готовился к рейсу «дедушка ледокольного флота» линейный ледокол «Ермак» под командованием прославленного полярного капитана В. И. Воронина. 9 февраля «Ермак» смог уже выйти в рейс и устремился, как и «Таймыр» и «Мурман», к кромке гренландских льдов. На него тоже погрузили три самолета.
На борту «Ермака» находился начальник спасательной экспедиции О. Ю. Шмидт.
Это был поистине грандиозный размах спасательных операций, когда для снятия четырех человек со льдины направились три сотни людей на пяти кораблях с восемью самолетами на их борту. Эта операция проводилась в самых неблагоприятных для мореплавания условиях арктической зимы.
Полосы январских и февральских газет 1938 г. были заполнены репортажами и информацией о положении на станции «Северный полюс», о принимаемых правительством мерах по эвакуации станции, о подготовке спасательных операций и их ходе. Еще 3 февраля в центральных газетах был опубликован текст телеграммы О. Ю. Шмидта участникам дрейфующей станции «СП» в ответ на их донесение 1 февраля: «Ваша телеграмма доложена правительству. Все восхищены вашим мужеством в столь тяжелый для вас момент. Все шлют вам привет и уверены, что в героической борьбе со стихией победителем будет ваш отважный коллектив. Правительство утвердило ряд новых мер по оказанию вам быстрой помощи. «Таймыр» выйдет 3-го с А. В. Остальцевым, «Мурманцу» поручено обязательно пробиться к вам. Срочно готовится «Ермак». Я выхожу на «Ермаке».
В последующие дни газеты пестрели следующими заголовками заметок и репортажей: «Таймыр» вышел из шторма», «Полным ходом к гренландским льдам», «Мурман» уверенно идет вперед», «На станции «Северный полюс», «Полным ходом при свете прожекторов», «Ермак» вышел из Кронштадта» и т. п. 12 февраля спецкорреспондент ТАСС радировал с борта «Таймыра»: «То и дело Эрнст Кренкель радует нас своими сообщениями: «Ночью видели ваш прожектор, днем наблюдали дым «Таймыра». И наконец он молнировал на корабль сенсацию: « В вашу сторону галопом побежал медведь»…
В том же номере напечатан текст телеграммы заместителя начальника экспедиции А. В. Остальцева: «Ермак» — Шмидту. Москва — Ушакову. 13 февраля. 24 часа. Место почти прежнее. За целый день прошли лишь 300 метров. Движение прекратили в 2 часа. В 400 метрах от судна нашли почти удовлетворительный аэродром, приступили к расчистке и засыпке трещин, спаенных толстым молодым льдом, спустили на лед самолеты У-2 и Ш-2, приступили к сборке. По мнению нашему, также Папанина, друг от друга находимся не более 25 миль».