Детей-то ни тот, ни другой после себя не оставили.
Вот и вся история, которую рассказал мне приятель.
Посмотрел я в окно. Подморозило. Скользко. Тротуар никто посыпать не догадается… Напротив — дом. На нем неоновые буквы светятся — «…фе „Молодость“». Только открыли, а первые две буквы уже не горят!
…Хлоп! Это кусок штукатурки на меня упал. А ведь только въехал в новую квартиру…
— Послушай-ка, — сказал я приятелю, — а достоверна ли эта история? У Безразличного и Равнодушного действительно не было детей?..
ИСТИННАЯ ЛОЖЬ
В детстве, не знаю почему, я часто любил приврать. По каждому пустяку. Без всякого повода.
Бывало, приходил домой грязный и потный. И на вопрос матери: «Опять в футбол гонял?» — отвечал почему-то:
— Нет. В хоккей…
— Сколько тебе лет? — спрашивали меня.
И вместо того чтобы сказать «шесть», я отвечал:
— Восемь…
Нередко мне попадало за мое вранье. В таких случаях мать всегда возмущалась:
— Ну какой смысл врать на каждом шагу?!.. И, главное, зачем?.. Я понимаю, была бы польза… А то ведь нет — просто так!..
Но мне ничего не помогало.
В конце концов неоправданное вранье перешло в привычку, и я привирал на каждом шагу.
Позднее я стал замечать, что нередко многие люди вообще врут без всякой выгоды для себя. Просто так. И постепенно «говорить» исчезло из моего сознания и совершенно идентичным по значению слову «врать»…
Мне запоминаются некоторые эпизоды из моей обыкновенной, весьма средней жизни…
В двадцать четыре года, окончив медицинский институт я стал работать участковым врачом.
Возвращаясь как-то с девятнадцатого вызова, я лицом к лицу столкнулся с бывшим одноклассником, который в школе меня недолюбливал… Впрочем, я его тоже…
— Привет, старина! Как я рад тебя видеть! — с улыбкой соврал он.
— Здорово, Битюг! Как жизнь? Где работаешь? — заинтересованно соврал я в ответ.
— Я уже академик! — соврал он. — Доктор наук и все такое прочее… А ты где подвизаешься?
— А я министр здравоохранения, — соврал я как можно более безразлично.
— Ну да?!.. Счастлив за тебя! — соврал он. — Ты женат?
— Женат, — с довольным видом соврал я. — А ты?
— И я тоже, — соврал он. — У меня красавица жена… Из Италии привез… Да ты знаешь!.. Джина Лоллобриджида!.. Умница, хозяйственная, практичная женщина… Великолепно готовит… Освобождает меня от всех забот по дому…
— А у меня жена — Бриджит Бардо, — соврал я. — Тоже ничего…
— Ну что же… Заходите в гости… Будем рады вас видеть, — соврал он.
— Спасибо. Сегодня же заглянем, — немедленно соврал я в ответ.
— Нет, сегодня не получится, — соврал он, — через полтора часа отлетаем с женой в Италию… к теще…
— Хотя да! — хлопнул я себя по лбу. — Я же совсем забыл!.. У меня самого через два часа дома обед в честь премьер-министра княжества Лихтенштейн!..
И мы распрощались.
Через час я встретился с ним в столовой самообслуживания.
— Перед торжественным обедом нет ничего лучше, чем шницель рубленый с гарниром и компот из сухофруктов, — соврал я, усаживаясь рядом с ним.
— Боюсь к самолету опоздать, — соврал он, торопливо поедая щи со свиной головизной — девятнадцать копеек полпорции.
Возле его ног покоилась авоська с двумя пачками сибирских пельменей-любимым лакомством Джины Лоллобриджиды…
Вспоминаю я также и беседу в отдельном кабинете с человеком, который должен был разрешить публикацию моей первой брошюры — «Грипп — заразная болезнь». От этого человека зависело все. Есть еще у нас люди, от которых зависит все…
— Ну что же, — начал он врать, — прочитал я вашу брошюру от корки до корки… Верите ли, три ночи не спал…
— Верю! Конечно, верю! — соврал я моментально.
— И, поймите меня правильно, я ведь вам только добра желаю, — соврал он, глядя мимо меня.
— Ни секунды не сомневаюсь… Вы искренний человек, — приврал я не покраснев.
— Так вот, по-моему, вам надо вставить в вашу брошюру о гриппе что-нибудь о тунеядстве… Это сейчас главное… Правда, это мое личное мнение, — соврал он.
— Да, это очень оживит, — соврал я, кивая головой, и добавил на прощание: — Какое это счастье — общаться с мудрым руководителем…