Раздираемая между антифашизмом севера и фашизмом юга система очутилась на грани крушения, хотя имелись и факты, свидетельствовавшие о ее добротности и жизнеспособности. Так, антифашистская реформаторская борьба трудящихся масс сопровождалась стремительным процессом фашизации сил порядка — армии и государственного аппарата. Как известно, в моменты острого кризиса занять независимую позицию — значит занять правую. Наряду с забастовками рабочих, вызванными головокружительным ростом дороговизны, вспыхивали необузданные забастовки чилийского типа, когда бастовал целый сектор экономики или определенная категория собственников. Одновременно крепли консервативные узы, связывавшие широкие массы предпринимательских средних слоев, владельцев недвижимой собственности, торговцев, лиц свободных профессий, привилегированные категории инженерно-технических работников и служащих; вместе с безработными и городским люмпен-пролетариатом (то есть маневренной массой, состоящей из кретинов) они ринулись защищать право на эксплуатацию и на паразитизм, — иными словами, на частную инициативу и частную собственность.
Проводить структурные реформы — я вам потом объясню, с чем это едят, — значило согласиться на участие коммунистов в управлении государством. Таков, казалось, был единственно возможный выход из кризиса, однако для немалого числа заинтересованных лиц, которые при этом пострадали бы, такой выход был неприемлемым. И вот у человека с улицы, у буржуа, любящего порядок, лопнуло терпение, и, не дожидаясь, когда наконец появится лидер, ниспосланный небом, следуя поговорке, которая гласит: «На безрыбье и рак рыба», он обратился к армии — одному из немногих пока еще здоровых институтов страны.
Во имя интересов отечества и ради спасения западной цивилизации, угроза существованию которой, как всегда, исходила от рабочих, проблема, по крайней мере здесь, была решена своевременным вмешательством солдат и добровольцев, действовавших на редкость четко, как будто операция была запланирована заранее и готовилась исподволь. Решающий удар был нанесен в течение одной ночи, в Риме, летом, когда люди в отпусках, а учебные заведения на каникулах. Было предпринято несколько хорошо продуманных акций: ликвидированы партии, профсоюзы и все другие политические организации, объявлено, что Первой Республике пришел конец, распущен парламент. Красных политических деятелей — тех немногих сверхоптимистов, которые предпочли остаться в столице, вместо того чтобы уехать на север, — упрятали за решетку, газеты закрыли, радио и телевидение передали в руки частных лиц.
Была создана единая политическая группировка — Блок порядка, или Национальный союз, который сформировал временное правительство из умеренных политиков, предпринимателей и военных; все они тотчас же сели за составление новой, более современной конституции. Правительство это легалитарное, то есть придерживающееся легальных методов. В доказательство его демократических устремлений могу сообщить вам, что через несколько дней состоятся выборы, которые дадут стране — Второй Итальянской Республике — сильного президента.
Хорошо, скажете вы, но нам хотелось бы знать, во что обошлась эта безупречная революция гематически, то есть в литрах крови. Ну что ж, Джо вам без труда может сообщить точные данные, напомнив при этом, что в период гражданских войн человеческая жизнь сильно обесценивается. Во время большой облавы число случайно погибших, расстрелянных, повешенных и преданных суду Линча не превысило нескольких десятков человек, точнее, нескольких десятков красных политиканов, которые не преминули воспользоваться случаем, чтобы проявить героизм, — их ведь хлебом не корми, дай выступить борцами за правое дело, пожертвовать жизнью, прослыть мучениками. К ним добавилось некоторое количество рабочих из числа забастовщиков, участников занятия фабрик и заводов, профсоюзных агитаторов; эти по глупости сами лезли на рожон, дали себя растерзать, уничтожить.