Любопытно было впервые увидеть стойку изнутри — стойку, что раньше так сильно привлекала Генку, и оказаться рядом с ружьями, ради одного выстрела из которых Генка прежде мог часами шагать взад-вперед мимо тира…
Но размышлять обо всем этом было некогда.
— Надо, чтоб незаметно ничего… — напомнил Фат.
Генка осмотрелся.
Десяток пустых водочных бутылок под стойкой, довоенная подшивка журнала «Крокодил», серебряная мелочь в жестянке из-под крема, небольшие картонные коробки с теми самыми пульками, которые захотел иметь всегда осторожный Слива…
Интерес для друзей мог представлять лишь большущий деревянный сундук. Но в нем оказались обрывки шпагата, запасные фигурки зверей из жести, еще несколько пустых бутылок, ржавые ключи, плоскогубцы, короткий сапожный резак, две электрические лампочки — словом, не было в сундуке ничего такого, что определенно указывало бы на связь Арсеньича с жуликами.
Фат пристально оглядел двойную стенку, что улавливала свинцовые пули, но и здесь не обнаружил ничего подозрительного.
Впрочем, надежда увидеть у Арсеньича какой-то сверхразоблачающий его предмет была у ребят слабой. Но они решили не упускать ни одной возможности, чтобы приблизиться к цели.
Осмотр закончили быстро. Генка мог наконец проверить, от чего зависела его меткость, когда он стрелял на публику, и занялся мишенью, что была в виде домика.
Фат взял ружье и от нечего делать целился в жестяные фигурки. Огонек свечи колебался в Генкиной руке, и мушка слегка перемещалась в прорези.
Генка легким щелчком пальца выбил все три окошка в домике. Установил их опять и опять легко выбил…
Потом вспомнил, что в одной из многочисленных жестянок при осмотре сундука ему попадалось запасное окошко. Быстренько достал его и приблизил к огню. Сразу же бросились в глаза два легких заусенца — словно бы следы от ударивших в кромку пуль. Заусенцы были сделаны друг против друга.
Генка с надеждой опробовал это окошко во всех трех гнездах загадочного домика. Окошко вылетало с первого щелчка. Тогда Генка тщательно обшарил пальцем гнезда. Палец его наткнулся на какую-то шероховатость. Приподняв свечу, Генка разглядел едва заметный, как на окошке, заусенец, похожий на след пули.
Уже не сомневаясь, что секрет мишени в этих самых заусенцах, Генка развернул найденное окошко так, чтобы крохотные заусенцы гнезда зашли на крохотные заусенцы окошка.
— А ну, пальни! — сказал Генка.
Фат прислушался. Калитка молчала. Взял из открытой коробочки пулю, загнал ее в ствол, прицелился и выстрелил.
Генка готов был поклясться, что пуля ударила в окошко. Ударила, а не выбила его…
Для верности он еще раз пальнул сам. Результат оказался таким же.
Генка осмотрел два других гнезда. И они были подготовлены для «промаха».
А более практичный Фат попробовал царапнуть мишень ломиком. Она была из прочного металла. Окошки тоже. Ломиком их, конечно, можно бы расковырять, а свинцовой пулькой — вряд ли…
Генка, таким образом, больше не сомневался в собственной меткости. Ни по какому не по заказу летели его пули: по заказу держалось в одном из гнезд окошко.
Арсеньич мог носить его в руке и, готовя мишень для очередного клиента, вставить деформированное окошко в гнездо, или… не вставить, если, к примеру, стреляет Генка.
А когда Генка подходил к уже готовой мишени — жульническое окошко, предназначенное другому, уже стояло. И тогда Генка выбивал только два окошка.
Попробуй захвати Арсеньича врасплох! Постучат: явились проверять — а улика у него в кармане…
Всё, что трогали в тире, ребята старательно уложили как было.
Фат вытащил из кармана три гвоздя. Но тут Генка заметил, что длинные пятнадцатисантиметровые гвозди на поперечном брусе загнуты изнутри.
— Ты ж его разогнул, когда тащил, — сказал он Фату. — Будет торчать теперь…
Фат сдвинул брови, с любопытством разглядывая брус.
Потом с помощью ломика загнул кончик своего гвоздя и кусачками, прижав их коленом, отхватил этот загиб. Немножко подумал и отхватил шляпку с полуторасантиметровым кусочком стержня.
Легонько стукнув клещами, вогнал загиб в прежнее отверстие на внутреннем брусе, и тот лег на свою вмятину, как будто его не трогали.
Отодвинули на прежнее место фанеру, погасили свечу и выбрались наружу.
Два нижних гвоздя вошли в свои гнезда от легкого нажима: главное было — точно установить доски. А вместо среднего хитрый Фат посадил одну шляпку с полуторасантиметровым кусочком стержня.