— Я на мокрое дело не пойду… — вдруг заявил Банник.
— Пойдешь! — жестко сказал Купец. — Именно ты обязательно пойдешь! А то слишком много плачешься об одноруком!
— А зачем было кончать однорукого?
— Хочешь брать деньги чужими руками?
— Я вор, а не убийца! — В голосе Банника появилась решимость. — У меня братяш! Я не хочу, чтобы он кончал в колонии! Я вовсе завяжу с этим! Уже половину ребят прибрали. Я в Уфе с трудом между лап ушел. А братяш, гляжу, тоже воровать начал!..
Кажется, невнятным ворчанием его поддержал Арсеньич.
— Так… — сказал Купец. — Хотите отправиться за Корявым?
— И Корявого вы зазря решили! — почти выкрикнул Банник.
— Тихо, ты! А то я припомню тебе кой-какие делишки!
— Что тихо! — уныло протянул Банник. — Корявый-то был вовсе ни при чем! Пробавлялся всю жизнь карманами, когда вы сотни гребли!
Послышался звук удара и падения. Потом короткая борьба.
— Вот так… — сказал Купец. — Это лучше. Теперь слушай… Или ты не выйдешь отсюда… Веселый знает: здесь есть четыре отличных колодца в стенах… Так вот — можно будет использовать все четыре… Понятно? И найдут в них лет через десять. Не раньше! Понял? Или ты, сука, раскаешься сейчас…
— Отпустите руки… — сказал Банник.
Купец разрешил:
— Отпусти.
— А что, если эти шпанята уже рассказали кому-нибудь? — помедлив, спросил Банник.
— Не рассказали! Из них Гвардеец-то с трудом слово выжал. Остальное он сейчас выяснит. Будете сами слышать отсюда. Ну?
Банник еще поколебался.
— Последний раз спрашиваю: согласен?
Разведчики затаили дыхание: почему-то хотелось, чтобы хоть Банник сказал «нет».
— Да, — сказал Банник.
— Гаденыш… — выругался шепотом Фат.
— Значит, первый — твой, — распорядился Купец.
— А кто этот мужик, что они там плели? — небрежно поинтересовался Дроля.
Купец:
— Этот парень давно у меня на примете. Живет на выселках, теща у парка. С месяц назад корову загнал. Вот и бузит. Наверно, пропил все — теперь шмотки жены Мефодихе толкает.
— Ну, с этим ясно… — ровным, даже задумчивым голосом сказал Арсеньич. — А что, если они все-таки проговорились кому-нибудь?
— Тогда уходим. Кто куда — скажу после. Гвардеец возьмет машину, ключ у него есть, и завезет их куда черт не заезжал. Главное — встретить их сейчас… Поднимешься с ними на второй этаж, чтобы нам слышно было. — Это Гвардейцу. — Все ясно?
— Все, — сказал Арсеньич.
— А тебе?
— Ясно! — почти бодро отозвался Банник, успокоенный, видимо, тем, что все продумано до конца.
— Я, наверное, лучше уйду сейчас, а потом сразу — за ними, чтобы это было, как договаривались, — сказал Гвардеец.
— Можно и так… — отозвался Купец. — Сейчас еще рано. Если часы твои не спешат — они придут минута в минуту. А ты поглядывай там!
— У меня мышь не пробежит… — похвалился щербатый. Но уже не так весело, как раньше. Должно быть, тоже не хотел бы участвовать в новом преступлении, да боялся Купца.
— Двое ради всякого шахера-махера спустятся вместе с тобой. Засядут внизу где-нибудь. Может, лучше во дворе даже. Потом — следом, — решил Купец. — А двое останутся здесь.
Фат подтолкнул Генку в бок:
— Надо не выпустить!
Генка сначала кивнул, потом догадался:
— Лестницу!
Они поднялись и скользнули в темноте по направлению к люку.
— Ты лежи! — шепнул Генка Толячему.
— Почему это? — воспротивился Толячий. Убеждать его было некогда.
Но Толячий плохо ориентировался на этаже, и Генке пришлось вести его за руку.
Железная лестница с неширокими резными, в дырочках ступенями верхним своим концом свободно упиралась в кирпичную кладку потолка — в том месте, где квадратный проем в потолке прикрывался люком. А нижний конец лестницы прочно упирался в пол и лишь для страховки крепился еще двумя болтами к железным угольникам. Болты эти друзья отвинчивали сотни раз. Однажды Слива даже утащил их в своем бездонном кармане домой. Пришлось доказать ему, что жизнь без двух болтов с гайками гораздо важнее, чем смерть с болтами в кармане. Слива установил болты на прежнее место.
Фат уже колдовал над одной гайкой, когда Генка принялся за вторую.
Наверху Купец раздавал деньги: «На случай, если придется драпать…»
Когда кто-нибудь говорил, ребята старались крутить быстрее и поворачивали гайки миллиметр за миллиметром, когда умолкали наверху.
Но отвинтить гайки оказалось проще, нежели высвободить болты.
Генка и Фат в четыре руки, не дыша, потянули лестницу кверху, и Толячему кое-как удалось вытащить сначала один болт, потом другой.