В тот уик-энд я решил слетать в штат Аризона, в город Темп. Я договорился встретиться там с женщиной по имени Сьюзан Этра, мужа которой обвинили в убийстве рядового, являвшегося гомосексуалистом. Миссис Этра возбудила судебный иск против армии за неправомерную казнь мужа. Она была убеждена, что он невиновен и что у нее достаточно доказательств, чтобы убедить в этом суд. Мне требовалось выяснить, не могло ли быть дело против подполковника Джеймса Этра также сфабриковано. Сколько же всего было жертв?
Открывшая мне дверь миссис Этра выглядела нервной и беспокойной. Я с удивлением увидел у нее в гостиной какого-то человека с бесстрастным лицом. Она пояснила, что попросила присутствовать своего адвоката. Прекрасно.
Адвокат был загорелым мужчиной с зализанными назад седыми волосами, в дорогом темно-сером костюме и черных ковбойских ботинках. Он представился Стюартом Фишером из Лос-Анджелеса.
– Миссис Этра согласилась встретиться с вами, детектив, в интересах установления истины относительно неправомерного ареста и осуждения своего мужа. Я здесь затем, чтобы защищать интересы миссис Этра.
– Понимаю, – сказал я. – Вы были адвокатом подполковника Этра на процессе?
На лице Фишера продолжала сохраняться вежливо-непроницаемая маска.
– Нет. Я юрист, специализирующийся в сфере индустрии развлечений. Хотя и имею опыт ведения дел об убийстве. Я начинал в канцелярии окружного прокурора, в Лагуна-Бич. Шесть лет назад.
Далее Фишер объяснил, что миссис Этра недавно запродала историю своего мужа в Голливуд. Теперь уже мне следовало держать ухо востро.
В течение примерно часа Сьюзан Этра рассказывала мне то, что ей было известно. Ее муж, подполковник Этра, никогда прежде не попадал ни в какие истории. Насколько ей известно, он никогда не проявлял нетерпимости к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, будь то мужчины или женщины. И тем не менее, по словам обвинения, Этра вломился в дом к двум солдатам-гомосексуалистам и застрелил их в постели. На судебном процессе утверждалось, что он был якобы безнадежно влюблен в младшего из мужчин.
– Орудием убийства послужил армейский револьвер. Он был найден у вас в доме? Он принадлежал вашему мужу? – спросил я.
– Джим обнаружил пропажу револьвера дня за два до убийства. Он был очень педантичным и скрупулезным человеком, особенно в том, что касалось оружия. Потом нежданно-негаданно, к большому удобству для полиции, пистолет вдруг снова оказался у нас в доме.
Адвокат Фишер, очевидно, решил, что я достаточно безобиден, и откланялся прежде меня. После его ухода я спросил миссис Этра, могу ли я взглянуть на личные вещи ее супруга.
– Вам повезло, что вещи Джима еще здесь, – сказала миссис Этра. – Бог знает, сколько раз я собиралась отнести его одежду в какую-нибудь благотворительную организацию. Насколько помню, я перенесла их в свободную спальню.
Я последовал за ней в ту комнату, затем она оставила меня там одного. Все имело очень аккуратный вид, каждая вещь лежала на своем месте, и у меня сложилось впечатление, что именно так Сьюзан и Джеймс Этра жили до убийства и что наступивший хаос разрушил их жизнь. Мебель представляла собой странную смесь предметов из светлого дерева и более темного антиквариата. Столик у стены был заставлен коллекцией оловянных моделей – пушек, танков и солдат, относящихся к разным войнам. Рядом с моделями в закрытой витрине было выставлено много огнестрельного оружия. На каждом имелся ярлычок.
«Армейский револьвер системы „Кольт“, 1860 года; калибр 44, ствол 8 дюймов».
«Винтовка системы „Спрингфилд Трэпдор“ и патрон к ней; применялась в войнах с индейцами. Штык и кожаный ремень подлинные».
«Винтовка системы „Марлин“, около 1893 года; только черный порох».
Я открыл стоящий рядом платяной шкаф. Одежда подполковника Этры включала как армейскую форму, так и штатское платье. Я двинулся дальше, осматривая разнообразные шкафчики.
Производя досмотр ящиков комода, я наткнулся на соломенную куклу.
В животе у меня похолодело. Точно такую же мерзкую и пугающую куклу я нашел в доме Эллиса Купера, близ Форт-Брэгга. Это была ее точная копия – словно они были куплены в одном и том же месте... Одним и тем же лицом... Убийцей?
Чуть позже, уже в другом ящике, я нашел и лишенный века глаз. Он будто следил за мной, бдительный и неусыпный, хранящий свои темные тайны.
Я перевел дух, потом вышел и позвал в комнату миссис Этра. Показал ей соломенную куклу и это всевидящее око. Она покачала головой и поклялась, что никогда их прежде не видела. В глазах ее читались замешательство и страх.
– Кто побывал в моем доме? Я уверена, что, когда переносила вещи Джима, этой куклы здесь не было, – твердила она. – Я абсолютно убеждена в этом. Как они могли сюда попасть? Кто мог подбросить эти гадкие предметы в мой дом, детектив Кросс?
Миссис Этра позволила мне забрать куклу и глаз. Она не желала терпеть их присутствия, и я не мог винить ее за это.
Глава 49
Между тем расследование продолжалось и на другом фронте. Джон Сэмпсон на своем черном «меркурии-кугаре» свернул с 35-й магистрали в приморское местечко Мантолокинг, в штате Нью-Джерси, и направился в сторону океана. Пойнт-Плезент, Бэй-Хед и Мантолокинг представляли собой граничащие друг с другом населенные пункты на побережье, и, поскольку стоял октябрь, они в значительной степени пустовали.
Припарковав машину на Восточной авеню, Сэмпсон после неблизкого пути из Вашингтона решил размять ноги.
– Господи, вот это пляж! – восхищенно пробормотал он, поднявшись по городской лестнице на гребень дюн. Прямо перед ним, вероятно, метрах в сорока, раскинулся океан.
Денек стоял просто превосходный: тепло, но не жарко; на безоблачном голубом небе сияет ласковое солнце, а воздух неправдоподобно чист и прозрачен. Ему невольно подумалось, что лучшего дня, возможно, не случалось за весь пляжный сезон, когда все эти прибрежные городки были наводнены отдыхающими с их автомобилями.
Сэмпсону очень понравился открывшийся перед ним пейзаж. Тихий и красивый городок на взморье вызывал в нем чувство умиротворения. Трудно сказать почему, но эти последние дни на службе в округе Колумбия показались ему как-то по-особому мрачными и тяжелыми. Его неотвязно преследовали мысли о смерти сержанта Куп ёра, точнее, о преднамеренном его убийстве. В последнее время с головой и впрямь творилось что-то неладное. Здесь же все ощущалось совсем иначе, и ощущение это возникло с первого момента. Джон почувствовал, что здесь способен слышать и видеть все с необычайной ясностью.
Все же он решил, что пора приступить к работе. Было почти половина четвертого, а как раз на это время он договорился о встрече с проживающей здесь Билли Хьюстон. Считалось, что муж миссис Хьюстон, военнослужащий, убил другого солдата близ базы Форт-Монмут. Лицо жертвы было разрисовано белой и синей краской.
Смелее, сказал себе Сэмпсон, открывая деревянную калитку, и зашагал в сторону большого, крытого кровельной дранкой дома, по дорожке, посыпанной ракушками. Сам пляжный дом и вся окружающая обстановка показались ему очень хороши, можно сказать, до неправдоподобия. Ему понравилась даже вывеска: «Обретенный рай».
Миссис Хьюстон наблюдала за ним из окна. Как только его нога коснулась ступеней, дверь-ширма распахнулась, и сама хозяйка вышла на крыльцо, чтобы его встретить.
Это была небольшого роста, миниатюрная афроамериканка, более привлекательная, чем он ожидал. Не кинозвезда, конечно, но было в ней что-то, что зацепило его внимание и не отпускало. На ней были свободные шорты защитного цвета и черная футболка, а обуви на ногах вовсе не было. Ну и крохотная же, подумал Сэмпсон, – ростом, вероятно, не больше пяти футов и весит как перышко.